Нечего бояться

— А как же Кристина?

— Кристина? — Ник насмешливо изогнул бровь. — Хорошая девочка. К тому же уехала первой. Она мне нравилась, но не более того.

— Не верю. Почему «не более того»? Ты ведь после её отъезда с полгода ходил тенью.

— Потому что… — Ник запнулся. — Да много было причин, они не стоят отдельного разговора. Подумай потом над моим предложением.

Слова кончились. Зачем обсуждать что-то, когда настолько легко и свободно? Точно птица, которую выпустили из клетки. Расправить крылья, податься потоку воздуха… Мы наслаждались полетом. Я запела старую детскую песенку, Ник подпел, выстукивая ладонями мотив. Мы плохо осознавали победу, но вовсю праздновали её.

А когда я мысленно почти согласилась на его безумный план, затрезвонил планшет. Неужели ответ от уполномоченного?

«БЕГИ!!!

А.» — горело во весь экран жирными черными буквами. Номер засекречен. Сердце сорвалось к животу. Я схватила Ника за ладонь и вылетела из квартиры. Босиком и в легкой рубашке. Некогда обдумывать, главное – успеть сбежать. Куда? Заметалась по пустому – где же все?! — коридору. К выходу? Почудился громкий топот. Я рванула на лестницу.

— Что случилось? – свистел Ник, перепрыгивая через две ступеньки вслед за мной. Но руку не отпускал.

— Не знаю… Надо… уходить!

Я задыхалась, теряла окончания слов.

— Там тупик, Ларка!

— Что-нибудь придумаем! Быстрее!

Донеслись едва различимые голоса. Мы пробежали десять пролетов. Левый бок горел огнем. Колени тряслись, ступни онемели, в горле сипело. Короткая остановка, хриплый выдох. Ещё три этажа. Ещё…

Впереди показалась железная дверь. Я толкнула её плечом, Ник ударил ладонью. Та не шелохнулась, лишь отозвалась недовольным гулом.

— Всё… — я уперлась лбом в стену.

— Постой, — Ник потянул ручку на себя. Дверь легко открылась!

Мы выбежали на длинную крышу, застеленную проржавевшим железом. По тому растеклась лужа высотой по щиколотку и размером с целое озеро. Дождь застучал по щекам, частые капли покатились с ресниц. Ноги в тонких носках окоченели.

Ник закрыл дверь, перевесился через высокий парапет.

— Нам конец, — присвистнул он.

Впереди, по бокам, далеко внизу – везде простирался хмурый серый город. Мы же, казалось, доставали до самых облаков – так высоко забрались. И так зябко было пальцам. Сколько отсюда лететь? Секунд двадцать или больше? А что потом? Успею ли я почувствовать удар или умру, так и не поняв, что произошло?

— Куда теперь? – Ник повернулся ко мне. – Героическое падение? Зачем мы вообще бежали?

— Не знаю… Просто… Артур приказал… Он бы не обманул.

А вдруг сообщение отправил не Артур? Какое-то безликое А. Кому оно может принадлежать? Но интуиция подсказывала – только ему.

И ни единого намека на укрытие. К единственной трехметровой башенке когда-то вела лестница, от которой осталась одна верхушка. Я попыталась допрыгнуть до ступеньки, подтянуться. Нет, никак…

— Давай подождем, — Ник потер переносицу. — Авось обойдется. Потом тихонько смоемся. Знать бы ещё, от кого прятаться.

В ту же секунду дверь распахнулась. Да с такой силой, что тишину взорвал удар, схожий с взрывом. Я взвизгнула и прижалась к Нику, тот отодвинул меня за спину. Из дверного проема по очереди появилось четверо: трое военных в плотных черных костюмах и высоченная блондинка в белом пальто. Её хищному оскалу позавидовал бы любой дикий зверь. Она глянула на водную гладь крыши и не сделала более ни шагу, только брезгливо поморщилась.

— Ларка А? — блондинка указала в мою сторону алым ногтем. — Вас вызывает правительство для личной беседы. Советую собраться в кратчайшие сроки ради последующего плодотворного сотрудничества.

По стону Ника я поняла: это хуже смерти. А сама некстати подумала о том, что мои ногти изгрызенные и поломанные, с грязной каемкой. Локоны не сверкают, не ложатся красивыми волнами — их нет. А синяки под глазами — кошмар какой-то; и кожа желтушная, и руки тощие, и кости проступают. Катерина бы плакала, увидев «новую» меня. И эта блондинка… Возможно, живя честной жизнью, я была бы хоть каплю похожа на нее?..

Мысль о побеге я отбросила. Военные заняли проход, скрестив руки под грудью. В их строгих осанках и холодном равнодушии читалось нечто особенное. Безжалостность, что ли. Один лишний шаг — и меня пристрелят. А падать с крыши или умереть от выстрела – разница невелика.

Вместо долгих разговоров я обняла Ника так, что он на миг задержал дыхание. Незаметно сунула ему шприц-устройство, вытащенное из нагрудного кармана рубашки. Глупая привычка держать все под рукой наконец-то пригодилась… Ник сжал лекарство в кулаке, прощальным касанием дотрагиваясь до моих пальцев.