Страница 11 из 93
Если бы не болезнь малышки, то мать бы со спокойной душой оставляла бы ее одну, покрепче затянув пеленки - так младенцы становились спокойнее и больше спали, но астма все усложняла.
В любой другой день мальчик с удовольствием посидел бы с сестрой - все равно он не любил гулять, да вот только ярко-зеленое манящее приглашение, лежащее на столе в комнате, заставляло его сердце биться чаще. Сегодня был последний день, когда еще оставался шанс попасть в волшебную школу "Химера".
Другой такой возможности могло и не выпасть.
- А ты придешь только в шесть?
- Посмотрим, может, сегодня я останусь у Отто. Она просила помочь в доме, а нам как раз не помешают дополнительные талоны. Не скучайте без меня и, очень прошу, Уно, не попади в неприятности, мне и так очень тяжело справляться и без всяких штрафов и мерзких докторов.
- Я... - уже почти решился сказать про школу мальчик, но передумал. - Ты не переживай, все будет хорошо.
Интуиция подсказывала, что мама воспримет все как очередную глупость - она никогда не верила, что есть даже малейший шанс стать человеком класса А, если тебе не повезло родиться по другую сторону стены. Работай - не работай, а все останется на своих местах.
Правда, папа думал иначе из-за чего, наверное, и погиб. И после этого даже малейшее упоминание счастливчиков за стеной, вызывало у матери жуткие вспышки злости, которые доходили до того, что она била посуду и повышала голос - и это учитывая, какие очереди стояли за посудой в Заводском районе!
- Люблю вас, - мама всегда говорила это на прощание, а затем со стуком закрывала дверь.
"Люблю вас" - фраза все еще пульсировала в голове Уно, когда он, кинув быстрый взгляд на затихшую в колыбельке сестренку, осторожно ступая, направился к железному шкафу. Юсовый шкаф - так подшучивал папа, каждый раз складывая очередную кипу бумаг на запыленную полку. Значение этой шутки не понимал никто, хотя отец один раз попытался объяснить Уно, что большинство найденных им бумаг были, как он выразился, "судебно-полицейской направленности", да вот только что такое "суд" и "полицейский" он пояснить не смог. Он, видимо, и сам до конца не понимал: все эти бумажки казались очень-очень старыми, да и запрещенными, и Уно до сих пор казалось чудом, что папа смог их найти.
Раньше все полки были заполнены обрывками газет, потертыми, скомканными листами, но после смерти отца, мама их безжалостно сожгла, не захотев оставлять напоминание о сумасшествии, затронувшем семью. Теперь внутри хранилась другая память об отце - защитные костюмы с небольшим браком, которые он смог принести с завода. Только обуви не было, ведь ее делали в другом цеху.
Открыв плохо слушающимися пальцами дверцы, Уно схватил один из детских размеров и принялся переодеваться. Получалось это не так уж легко, но мальчик не был настроен сдаваться. Ради исполнения заветной мечты он готов был на все!
Если он поспешит, то успеет сходить на Заводскую к тридцать пятому дому, пока Сара не проснется - вряд ли он задержится надолго.
Аврелий оказался прав, насчет мази: она сотворила настоящее чудо - пусть с трудом, но Уно мог шевелить окоченевшими пальцами. Вот только кожа все еще выглядела почерневшей, словно покрытая толстым слоем сажи. Мальчику очень хотелось стереть этот налет.
Вдруг, словно только ждала этого момента, в колыбельке задергала ножками Сара. Плакать она еще не начала, но Уно прекрасно знал, что если не выскользнет из дома в ближайшие пару минут, то просто не сможет уйти из-за душераздирающих воплей. Он и так чувствовал себя не лучшим образом.
Натягивая на ходу ботинки, мальчик на подрагивающих ногах подошел к спаянной из металлических деталей колыбельке, и склонился над сестрой.
Осмысленный взгляд карих глаз остановился на брате, и он смущенно пробормотал:
- Прости. Мне очень-очень нужно пойти! Ради тебя! Если я поступлю в школу и попаду в город А, то вы получите большое-большое пособие! Ты будешь есть столько, сколько захочешь. Понимаешь?
Губы малышки недовольно задрожали, а лицо стало приобретать пунцовый цвет - еще чуть и точно заплачет!
- Прости. Мне, правда, нужно идти, но я быстро вернусь. Обещаю.
Затянув еще туже пеленки, чтобы сестра точно заснула, мальчик поспешил на залитую полуденными лучами улицу: тридцать пятый дом находился неподалеку, и даже с крыльца дома Уно можно было разглядеть покосившуюся крышу. Ярко-синяя черепица здания сразу бросалась в глаза - этот дом всегда использовался для важных дел, связанных с классом А, так что строители постарались выделить его среди остальных однотипных маленьких строений.
На Заводской тридцать пять, конечно, не появлялись сами счастливчики из идеального мира за стеной - они никогда не заходили в город низших людей, но все равно этот дом был вроде как переходным пунктом, в котором можно было хотя бы на секунду представить, что ты на шаг приблизился к исполнению самой заветной мечты. Уно был давно готов к этому безумно важному шагу! Так что ковыляя и чуть не падая, мальчик смог добраться до здания. Ничто не остановило бы его!
Единственная дверь, обитая по бокам толстыми железными полосками, оказалась наглухо закрыта.
Ироничная надпись на потрепавшейся бумажке, приклеенной прямо над металлической круглой ручкой, при этом говорила совершенно обратное, будто в насмешку над случайными посетителями: "Всегда открыто!".
Листок, похоже, висел уже давно и покрылся фиолетовым налетом заводской пыли, да и сама дверь выглядела не лучше - будто ее уже двести лет никто не открывал. Легкий страх, пока еще не переросший в панику, охватил Уно: неужели он опоздал, или объявление было всего лишь глупой шуткой? Нет, нет, он должен туда войти, непременно должен! Он рисковал не только своим, но и здоровьем Сары!