Страница 8 из 74
«…Фламмель предоставил мне пустующую комнату на первом этаже. В последнее время он приспособил её, чтобы стаскивать туда всякое старьё. Кое-что пришлось выбросить, после чего остались кровать, сундук, стол и пара расшатанных стульев. И ещё малопонятный тюк с тряпьём в углу, который Фламмель разбирать поленился, но выбрасывать не захотел.
По моей настоятельной просьбе хозяин дома раздобыл зеркало в полный человеческий рост и прислонил его к стене в моей комнате. Вбивать гвозди или крепить зеркало к стене каким-либо иным образом (да хоть бы с помощью магии!) ему тоже было лень.
Зеркало требовалось мне, чтобы понять, что же я теперь собой представляю. Как только процедура заселения закончилась, я сбросила одежду и кинулась себя разглядывать.
По большому счёту, моё положение оказалось вовсе не таким уж плохим. Я была женщиной, и довольно молодой, как уже привыкла за последний месяц, сроднившись с милашкой Мари.
Во всём остальном сравнение выходило явно не в мою пользу.
Во-первых, возраст. Я бы определила его как двадцать три – двадцать четыре года. По местным меркам, если дама в такие лета не имеет мужа, значит она либо вдова, либо старая дева, каковой рискует остаться и на всю дальнейшую жизнь. Есть, правда, ещё и третий вариант, подразумевающий торговлю в розницу собственным телом. Но здесь котируются те, что помоложе…
Итак, годы уже отнюдь не юные. Первый минус.
Лицо… На мой вкус, тяжеловато. В отличие от идеального овала, коим обладала Мари, моя нынешняя физиономия имеет более прямоугольные очертания. Щёки подкачали: шире, чем хотелось бы. Губы какие-то слишком узкие, да ещё и норовят сурово поджаться. Глаза, впрочем, неплохи: большие и печальные, серо-зеленоватого оттенка, словно воды лесного озера в пасмурный день. Примечателен и нос: на нём явно заметна изящная горбинка. Она напомнила мне о лицах древнеримских статуй, чьи гордые носы вот так же надменно горбатились над варварским миром, пока варварский мир не втоптал их в землю. Фламмель, однако, безапелляционно обозвал мой нос «жидовским», что тоже казалось похожим на правду.
А вот дальнейшие пропорции оставляли желать лучшего. Прямые развитые плечи свидетельствовали о знакомстве их обладательницы с систематическим тяжёлым физическим трудом. Но в этом мире у женщин в моде плечи покатые, демонстрирующие реализацию принципа industrial exemption10.
Мари располагала длинной грациозной талией, ласкающей взор плавными изгибами линий. У меня же нынешней эта часть тела оказалась существенно короче и оттого – заметно шире. Она – моя талия – занимала слишком мало места в высоту, между рёбрами и тазом, и как-то очень уж быстро заканчивалась. Нет, она, конечно, в принципе, имелась – особенно если глянуть в фас. Или со спины. А вот при взгляде в профиль… При взгляде в профиль следовало как следует выдохнуть и напрячь мышцы брюшного пресса, чтобы смириться со своей фигурой. А на одном выдохе долго не проживёшь…
Я решила в профиль пока смотреть не на свою талию, а на нос, потому что он как раз выглядел в таком ракурсе очень величественно.
Далее. Невзирая на намечающийся в области живота жирок, бёдра мои и попа оставались весьма узкими и поджарыми. Я не знала, хорошо это или плохо, потому что такая комплекция предъявляет повышенные требования к изяществу талии. А с талией, как я уже отметила, не всё складывалось гладко…
Откровенно порадовали стройные ровные ноги. Красивыми оказались также тонкие запястья и лодыжки.
Что сказать про грудь… Она была. Конечно, ей было далеко до тех двух островерхих холмиков, которые Мари стыдливо скрывала за тканью корсажа. И всё же, несмотря на некоторую расплывчатость форм, соски бодро торчали вперёд, что внушало оптимизм.
И, наконец, последнее, что кое-как примирило меня с изъянами нового тела – это густая тёмно-каштановая шевелюра. Конечно, после лесной беготни волосы были грязны и спутаны. Но при надлежащем уходе обещали преобразиться в царскую гриву.
Долго изворачиваясь во все стороны, я попыталась изучить следы от верёвки по периметру шеи. Глубокий фиолетовый синяк расползался вширь и вниз, в сторону ключиц, а первоначальный след угадывался по чёрным корочкам ссадин. Дурочка, не смогла даже верёвку как следует намылить. Меньше бы мучилась. Да, такая красота быстро не пройдёт. Придётся надолго забыть про любимое декольте.
Вывернувшись ещё больше, я разглядела синяк на месте, где спина переходит в зад. Ничего нового к тому, что прокомментировал Фламмель, добавлять не приходилось.
- Ну, как? – спросила я Фламмеля, который уже минуты две подглядывал в приоткрытую дверь.
- Нормально, - ответил он.
- Я красивая? По вашим, человеческим, меркам?
- Да так, ничего…
Дальше можно было не продолжать. В зеркале я увидела, как мои челюсти напряглись, а губы аж подвернулись вовнутрь. Вот, значит, как я буду теперь выражать обиду.
Фламмель что-то почувствовал и попытался исправиться:
- Ну, очень даже ничего. Ноги, вон, вообще хорошие… И то, что выше…