Страница 12 из 74
- Сейчас придумаю, - Фламмель пару раз пробежал от дивана к окну и обратно.
- Так, - остановился он. – Есть. Знаю.
Я воззрилась на него, искренне ожидая чуда. Фламмель сиял.
- Сиди там, где сидишь, - велел он.
Я сидела.
- Теперь сделай глубокий вдох. Задержи дыхание. Выдохни. Расслабься. Прикрой глаза. Почувствуй свои пальцы – пальцы рук и ног… и выше, дальше, всё тело…
Я ощутила напряжение в кончиках пальцев. Они как бы пульсировали. А затем отчего-то заныл ушибленный копчик. Сквозь опущенные ресницы расплывчато маячила каминная полка с пёстрыми безделушками.
- А сейчас вспомни самый счастливый момент в своей жизни, - продолжал Фламмель откуда-то издалека. – Он может быть всего один, но, скорее всего, их будет несколько… Восстанови его в памяти во всех деталях - в красках, звуках, чувствах…
«Самый счастливый, - вяло подумала я. – Интересно, который? Их же полно… Вот, предположим, тот момент, когда Бахамут сообщил, что даёт мне отпуск… После стольких лет моего самоотверженного труда… Было приятно, да. Тем более, что похвалили за достижения. Ха-ха!... И чем же этот отпуск для меня обернулся?!»…
- Нет! – возопил Фламмель. – Не то!
«Интересно, он и мысли мои читает?... Сама уже понимаю, что не то. Столько лет, верой и правдой, честно исполняла свой долг… И стоило допустить одну малюсенькую оплошность… Сразу оказалось, что все мои заслуги не имеют никакого значения в сравнении с единственным дурацким промахом…».
- О хорошем, - грозно процедил Фламмель. – Думай о хорошем и радостном моменте в своей жизни.
«А вот когда премию за прошлый квартал дали… Тоже неплохо было. Сразу – такой бонус! Только она куда-то так быстро рассосалась… Вроде и не приобрела ничего путного, а премии – как не бывало…».
- Нет, - покачал головой Фламмель. – Снова: нет.
«Да сама знаю… Что толку о доходах думать, когда расходов всё равно больше… Лучше уж о каких-то непреходящих ценностях. Таких, например, как дружба. Впрочем, друзей у демонов не бывает… Бывают приятели и коллеги по работе… С ними вместе хорошо отмечать праздники. Вот, например, на прошлый День Демона очень даже неплохо повеселились. В Вальпургиеву ночь. Профессиональный праздник. Если у демонов и бывает в жизни что-то святое, так именно это событие. Собрались всем отделом на природе. Погуляли по лесу. Поорали песни вокруг костра. Плясали на поляне. Потом нажрались все, как свиньи… Дальше не помню… Как-то дома оказалась… Славно время провели. Потом неделю все в себя приходили…».
- Не верю! – патетически воскликнул Фламмель.
- Да чему ж тут не верить? – удивилась я. – Что неделю в себя приходили? Так ты знаешь, как нажрались-то!
- Кто нажрался? – опешил Фламмель. – Чем нажрался? При чём тут, вообще, это?
- А ты разве не читаешь мои мысли? – ещё больше удивилась я.
- А почему я должен читать твои мысли? Я вообще никогда не читаю ничьи мысли. Людям это не свойственно.
- Тогда зачем ты сказал: не верю?
- Потому что я не верю, что вещи, о которых ты сейчас думала, тебя хоть каплю радовали. Ты то морщишься, то кривишься, то готова зарыдать.
- А, так ты следил за моей мимикой, - догадалась я. А я и позабыла, что у людей все их переживания сразу же отражаются на лице.
- И за мимикой, и за дыханием, и за цветом кожи, и за движениями глаз. И ещё за массой внешних признаков. И ни один из них… Стоп, - перебил он сам себя. – Есть идея. Мы пойдём другим путём: от обратного. Давай-ка, все-таки, исходить из того, что моменты счастья в твоей жизни встречались. Как ты выглядела в такие моменты? Смею предположить, что ты улыбалась. Давай попробуй улыбнуться, а воспоминания придут дальше уже сами.
Я честно попробовала растянуть губы в гримасу радости. Вышло резиново. Почему-то пришло на память застолье по поводу назначения меня на должность старшего мытаря. Пришлось тогда произносить торжественную речь…
- Ты неправильно делаешь, - заметил Фламмель. – Улыбаться надо не одним ртом, а всем лицом. Улыбка – это работа всех мимических мышц. Ну-ка, давай по-настоящему. Немного прищурь глаза, разгладь лоб, расслабь щёки… Рот можешь приоткрыть… Зубы не сжимай ни в коем случае… губы сделай мягкие!...
И тут… у меня получилось! Лицо расплылось, плечи расслабились… А в ушах зазвучали далёкие отзвуки григорианского хора. Расфокусированный взгляд, отрешившись от окружающей обстановки, выхватил из памяти картинку: молодой мужчина в необычных, просторных, собирающихся в складки фиолетово-белых одеждах; мои колени, укрытые голубым подолом; высокое стрельчатое окно, украшенное витражом. И ЕГО глаза, внимательные и сочувствующие, совсем близко от моего лица. Серо-голубые глаза, цвета осеннего неба, затянутого дымкой…