Страница 72 из 118
Я покосилась направо, откуда шёл наиболее сильный шум, и уткнулась взглядом в довольно многолюдное просторное помещение. Чем дольше я смотрела, тем больше округлялись мои глаза. Весь этот пёстрый антураж и публика явственно походили на публичный дом. Пусть и богато обставленный, но всё-таки бордель!
Интерьер был выполнен в лучших традициях жанра: стены обшиты бордовой тканью с чуть видным, всего на тон темнее фона узором, на окнах висели тяжёлые гардины такого же цвета. То тут, то там встречались картины во внушительных золочёных рамах и такие же кричащие шиком зеркала. Повсюду стояла мягкая мебель в виде разномастных диванов и кресел, которые оккупировали компании и парочки. На полу лежал огромный цветочный ковёр, придававший комнате своеобразный уют. Вдоль левой стены тянулась длинная внушительная барная стойка из тёмного дерева. За ней, в углу, находилась небольшая сцена с музыкантами. Именно они так вдохновенно отжигали, задавая заведению настроение. Из всей этой разухабистой компании больше всего меня привлёк пианист, а вернее, его музыкальный инструмент. Внешне очень похожее на земной аналог пианино даже издалека влекло своей красотой. Витые ножки и деревянные накладки в виде завитушек делали этот инструмент произведением искусства. Похоже, в борделе дела шли весьма успешно, но это всё равно не вселяло в меня оптимизма.
— Даргина, милая, — вкрадчивым голосом начала я, пропуская воркующую парочку, направившуюся в сторону лестницы на второй этаж, — ты уверена, что моё место здесь?
— Вполне, — её тон не выражал сомнений.
Во мне ещё теплилась надежда, что, может, меня определят служанкой или отправят на кухню, всё-таки мой вид был скорее отталкивающим, чем привлекательным. Шрамы за это время, конечно, немного затянулись, но всё равно имели место быть. Как я ни прикрывалась, но шея и лицо всегда были на всеобщем обозрении, и мне не раз приходилось сталкиваться с нескрываемой людской брезгливостью или жалостью. Единственное, что я могла назвать в себе привлекательным, так это точёную фигуру и пышную гриву белоснежных волос. Ладно, сюда же можно было приписать выразительные глаза странного светло-голубого цвета и пухлые губы. Но на этом всё. Кому-то это покажется немалым набором, но всё вместе это выглядело не так радужно, как хотелось бы.
С того переломного момента с магической атакой прошло два месяца, за которые мне пришлось свыкнуться со своим новым видом. И дело не только в шрамах, а в лице в целом. Пройденные испытания не прошли даром, и теперь я едва ли напоминала ту девушку, недавно вернувшуюся в Кейсарию. Каждый раз, заглядывая в зеркало, я всё меньше видела себя прежнюю. Цвет глаз и жёсткий взгляд, шрамы и чуть впалые щёки, из-за чего черты лица казались резковатыми, бледность и периодически обсыхающие во время тренировок губы выбили из меня прежнюю мягкость и нежность.
Интересно, как бы отреагировал Летсар, увидев меня сейчас? Смотрел бы он на меня с той же заинтересованностью и нежностью? Узнал бы вообще? Чёрт, и зачем я только о нём вспомнила! Не то чтобы я о нём забывала, нет. Его образ преследовал меня каждый день, как напоминание о несбывшейся мечте, о возможном счастье и трепетной любви. И предательстве. Я упорно боролась с нежными чувствами, смешивая их с горечью и ненавистью, но иногда возникающее в груди тепло разгоняло все мои старания, принося странное успокоение. Порой, когда я особо уставала от тренировок, я ложилась в пещере на землю, закрывала глаза и призывала это исцеляющее тепло. Тогда мне казалось, что я не так одинока и всё не так безнадёжно…
О Ларгезе, женщине, заменившей мне мать, я боялась даже подумать, но последняя встреча с ней настолько врезалась в память, что преследовала меня с завидным упорством. Я не имела представления, что с ней сейчас, где она и вообще жива ли. Самое страшное, что пока я не знала, как найти ответы на все эти вопросы. Спросить было не у кого, все, кого я знала, оказались не такими душками, как могли бы быть, и представляли опасность. Единственные, кому я могла бы довериться, так это Салейна и, как ни странно это звучит, Кондратий. Проблема же была в том, что ни до первой, ни до второго было не добраться.
Всё это время я надеялась, что сестра оправилась и находится в относительной безопасности. Время от времени я приходила к выводу, что надо как-то пробраться во дворец — только там можно получить информацию из первых рук, к тому же именно в нём я спрятала оставшиеся два артефакта. Другой вопрос, что пока всё это настолько недостижимо, что оставалось в области фантазий.
Был ещё один способ узнать правду, не менее сложный и долгий — прочесть отцовскую книгу. Пока я не продвинулась в этом вопросе особо далеко. Многое было не очень понятно и относилось к временам, когда меня и на свете-то не было. Записи были похожи на помесь дневника с фрагментами легенд и историческими фактами. Единственное, что я уловила, так это общие отсылки к драконам, что было логично, учитывая, что отец занимался поиском артефактов и места, где скрылись Кондратий и ему подобные.
— Даргина, вы уже пришли! Рада тебя видеть, дорогая, — прервал мой внутренний монолог приятный мелодичный женский голос.