Страница 62 из 68
Глава девятнадцатая
«Смотря на слёзы своей дочери, я уже знал, что произойдёт. И был к этому готов».
Адриан Блэк
Два месяца спустя...
Если спросить меня как прошли два месяца после той ночи с Дереком, то я без запинки отвечу – туманно. Более подходящего слова я не смогла найти, да и незачем было, потому как только оно полностью отображало всю суть происходящего. Эти шестьдесят два дня стали для меня сущим адом: ночные кошмары вернулись и теперь не отступали, даже если рядом со мной находились Питер или Майкл. А сама я и вовсе перешла в режим автопилотирования – питалась, улыбалась и говорила я на автомате, не особо вникая в происходящее вокруг. Для меня время тянулось невыносимо медленно и порой казалось, будто я схожу с ума. Особенно четко это было заметно, когда я порывалась отыскать Дерека и поговорить с ним. Наверное, я должна благодарить Майкла. В такие моменты он всегда тормозил меня и не давал натворить глупостей. После той ночи я пришла именно к нему и долго рыдала в его объятиях, не желая признавать жестокую реальность. Он грозился убить Дерека, рассказать всё отцу, но я намертво вцеплялась в него и кричала, что покончу с собой, если он это сделает. Не знаю, что уж на меня нашло, но тогда мне было не до выяснений откуда в моей голове возникли мысли о суициде. Скорее всего я просто вопила об этом, лишь бы задержать Майкла.
Мне было плохо. Ночами я мало спала, а в голове постоянно вертелись мысли, не давая ни на чем сосредоточиться. Растянувшееся время нисколько не помогало и я неотвратимо падала в бездну, из которой вряд ли был выход. По крайней мере я его нигде не видела. Если вам говорят, что время лечит, не верьте. Ожидая непонятно какого чуда, я всё больше уходила с головой в омут боли. Последний раз у меня было такое состояние после смерти матери. А раз боль от потери не утихла, то и эта, добавочная, не погаснет. Это пугало. Я не желала ещё много лет скорбеть о чём-либо. Вот только меня никто не спрашивал и боль нарастала с каждым днем.
Что же касается Ястребов, то они будто испарились. Отец говорил, что они залегли на дно и хорошего ждать не стоит, а я не могла сосредоточиться на них. И даже была рада такому хорошему стечению обстоятельств. Потому как они весьма вовремя скрылись из моего поля зрения и я могла не думать ни о чем. Если бы они продолжили свои бесчинства, мне бы пришлось анализировать их действия, а я была неспособна на это. Прося у мамы прощения, пока я уделяла внимание лишь своим мыслям и ничего не могла с этим поделать, я закрылась ото всех. Как бы не старалась выкинуть все мысли из головы, а всё равно зацикливалась в итоге на них. А потом меня словно вышвырнуло из омута воспоминаний. Потому что Питер сделал мне предложение и я просто не дала себе времени на размышления, отвечая согласием. Малодушно надеясь на то, что он сможет перебить чёртову зависимость от Дерека и станет для меня тем, кого я буду по-настоящему любить. Я не давала себе и минуты на размышления о неправильности своего поступка. Получалось, Питера я использовала как запасную батарейку, которая могла зарядить меня жизнью. Но сколько бы Вивиан не говорила о моем плохом поступке, я не могла по-другому. Ему могло быть больно, узнай он всю правду. Однако именно тогда проявилась моя эгоистичная сторона. И я не жалела ни о чём. Разве что теперь моя мечта – обрести свободу от отца – мечтой больше не являлась. Свобода всегда являлась той самой недостижимой целью – её хотелось вкусить и наслаждаться-наслаждаться-наслаждаться. Завтра мечта станет явью, больше не будет ограничений, как и пропадёт тотальный контроль над моей жизнью. Но какова цена?
Из окна я видела последние приготовления к собственной свадьбе и не понимала, отчего же внутри поселилась сосущая пустота. Вроде должна быть счастливой, прыгать от распирающего восторга, а я ломала привычный шаблон и неподвижно стояла у окна битый час: всматривалась в каждого снующего внизу человека, подмечала малейшие неважные детали и совершенно точно не желала встречаться сегодня с Питером.
«Или не только сегодня» – подсказал внутренний голос, принося вместе с предположением ещё больше сомнений. Сердце предательски сжалось, соглашаясь с его мнением.
Что не так со мной? Почему перед свадьбой я не была счастлива как все соглашающиеся на брак, а скорее была готова разреветься от поселившейся внутри горечи? У меня не было ни единого ответа на скопившиеся вопросы. Было только разочарование в самой себе, да боязнь завтра не справиться с произносимой многими девушками у алтаря фразой. Ответить «я согласна», нарожать детишек и свить гнездо из уюта и тепла для мужа. Там не было места какому-то Потрошителю.
Самое страшное, все эти размышления совершенно точно не являлись предсвадебной лихорадкой. Я перерыла половину интернета и мой диагноз скорее можно было обозначить как «выходящая замуж за нелюбимого человека». По крайней мере, история девушки на одном из форумов слишком уж походила на мою ситуацию. Два месяца назад я не задумываясь сказала «да», а сейчас меня терзают сомнения. Но уже нет пути назад. Слишком много затрачено сил, эмоций, да и Питер будет любить и даровать ощущение «каменной стены»; прятать от невзгод. Вроде как идеальный человек для создания семьи. Так что же не так? Что продолжало мучить меня? Может быть то, что я всё ещё помнила прикосновения Дерека к своей коже? Помнила всё с нами происходящее? Но пути к нему были уже закрыты. Завтра я выхожу замуж. И нет у меня больше сомнений, как и нет сердца. Оно навсегда осталось с Ним.
Нанятые рабочие расставляли скамейки для гостей. Кто-то руководил процессом, но с третьего этажа было плохо видно снующих там людей. Поэтому я наблюдала за движениями того самого «дирижера», который раздавал какие-то команды нанятому персоналу. Хотя, судя по столь энергичным движениям, это наверняка был Дилан. Он до сих пор не разговаривал со мной после случившегося – я забыла оповестить его о свадьбе сразу. В какой-то степени я понимала его, но больше тосковала. Дилан продолжал безукоризненно исполнять свои обязанности, а я отчаянно цеплялась за проведённое с ним время. Мы оба понимали, что в скором времени я уйду из его жизни – я не могла подвергать своих друзей опасности, потому и размышляла как устроить грандиозную ссору. Чтобы они ненавидели меня и не тосковали. Моя собственная жизнь рушилась. Но если быть точной, рушила её я сама.
- Ты уверена в своём выборе, Анна? – голос отца нарушил давно устоявшуюся тишину и я, не заметившая нарушения уединения и оттого напуганная вторжением в своё личное пространство, резко обернулась. При этом дёрнув тяжёлую тюль, за которую держась последние пять минут. Треск оповестил что кому-то придётся озаботиться подбором новой ткани для замены шторы. Но отец видимо не собирался отвлекаться на такие мелочи, лишь пристально и пытливо заглядывал мне в глаза и даже представлять не нужно было какое у меня выражение лица: слово «метания» было почти написано на лбу.
Я боялась. Боялась ошибиться и не могла решиться что же будет лучше. После стольких пережитых вместе моментов я не имела права бросать Питера; он был счастлив и мои губы сами растягивались в вымученной улыбке в ответ на его заверения что «всё пройдёт на высшем уровне» или «я выбрал самый лучший номер где у нас будет протекать медовый месяц».
- Пап, - мне казалось, именно забытое давно обращение должно помочь восстановить силы и набраться смелости. – Это всё немного выбивает из колеи. Всё в порядке.
На последней фразе мой голос предательски дрогнул.
- Ты давно выросла, а я так и не заметил, как это произошло… - вскинув удивлённый взгляд, я потерянно посмотрела на него и его улыбка словно лишила меня кислорода. – Прости меня за причинённую тебе боль. Ты слишком похожа на свою мать и я боялся потерять ещё и тебя. Я не мог этого допустить и думал оградить тебя таким способом, сделать наследницей, запретить тебе связываться с миром моды. Но ты действительно слишком похожа на Александру. Такая же настойчивая и добрая девочка. Прости меня, Анна.