Страница 87 из 94
- Сиди уж. Я всё-таки не первый день из-под маминого крылышка. Соображу нам как-нибудь поесть, - правильно расценил мою активность Герман.
Я довольно устроилась поудобнее и наблюдала, как он, стоя ко мне спиной, что-то режет и мешает. Закончив, муж почти вплотную придвинул тумбу к софе и выставил на ней салат из консервированных овощей и тушенку.
- Не верх кулинарного искусства, конечно, но вкусно, - смущенно пробормотал он.
И только взяв тарелку, я поняла: как же хочу есть. Я уплетала ужин, словно не ела два дня, жмурясь от удовольствия – салат действительно оказался вкусным. За пару минут мы смели всё, что было, и сыто откинулись на спинку дивана. Перед тем как приняться за ужин, супруг сел рядом. Как же было здорово просто вот так сидеть, ни о чём не думать и ничего не говорить. Блаженство. Самое опасное в таком состоянии – заснуть. Видимо, к мужу дремота начала подкрадываться первой, потому что он встал, как бы отряхиваясь от паутины сна, стремительно пытавшейся опутать его, собрал тарелки и пошел их мыть. Когда с уборкой было покончено, он аккуратно развернул меня, не столь стойкую к цепким лапкам дрёмы, и устроился рядом, положив мою голову к себе на грудь. Забавно, казалось бы, устроили поудобнее, спи - не хочу, но сон как рукой смело. Я лежала и слушала, как размеренно бьётся его сердце, даже через футболку чувствовала под своей щекой его горячее тело. Какой там спать, когда даже мысли бросились врассыпную от чувства, что вот он, рядом...
- Наверное, стоило пройти всё ради того, чтоб можно было вот так обниматься, - промурлыкал он. Голос его был низкий с хрипотцой, а может, мне показалось, потому что я слушала его, прислонившись ухом к груди, но от этого тембра меня кинуло в жар.
Не в состоянии больше сдерживать себя я крадучись просунула ладонь под футболку. От осязания под своими пальцами его упругой кожи на животе, покрытом шелковыми волосками, у меня потемнело в глазах. Никто не ведает, чего мне стоило не порвать зубами его одежду, дабы прильнуть всем телом. Так мне хотелось ощутить его всего. Дыхание супруга изменилось, я страшилась посмотреть на него, понимая, что увижу во взгляде то же дикое сумасшествие, которое терзало и меня. Я зажмурилась от страха перед этим новым чувством и двинула руку вверх, лучше б я этого не делала. Память услужливо показала моему внутреннему взору грудь мужа, истерзанную по чьей-то злобной прихоти, но всё же прекрасную и пленяющую меня. Незамедлительно где-то в животе вспыхнула потребность смотреть не его тело, покрыть поцелуями застарелые шрамы, заменяя тяжелые воспоминания удовольствием. Я почувствовала, как он вытягивает мою ладонь из-под футболки.
- Что ж ты делаешь, коварная! – простонал он, подтягивая меня так, что моё лицо оказалось напротив его, и я увидела то, чего так боялась – его очи. В этот же момент исчезла та пугливая девочка Ася, которая возникала всегда, когда нас захлёстывал горячий тайфун вожделения, и появилась новая: дикая, хищная и необузданная, словно пантера. Она уже поймала свою жертву и лишь игралась с ней, перед тем как дать этому шквальному огню поглотить себя и его.
Я приблизила своё лицо так, что тот воздух, который он выдыхал, вдыхала я, и наоборот. Ещё секунду он сражался с собой, но у всего есть свой предел, и предел самообладания пал под моим натиском. Герман впился в мои губы, как умирающий от голода бросается к пище. Я была его кислородом, едой и водой, жадные уста ласкали и требовали ответа в поцелуе. Мои и его руки перепутались, гладя друг друга, в этот момент даже под страхом смерти я не сумела бы сказать, где я, а где он. Мы стаскивали одежду, будто она горела на нас, причиняя нестерпимую боль. Только оказавшись обнаженными в объятьях, таких крепких, что вздохнуть было трудно, мы немного пришли в себя. Сжигающий дотла пламень страсти отхлынул, позволяя насладиться нежностью. Мы не в состоянии были отвести взгляд друг от друга, а наши пальцы блуждали по любимому, изучая, узнавая. Иногда возникало чувство, что наши организмы живут какой-то своей жизнью, а души тесно переплелись. Но затишье было недолгим, волна желания вновь неожиданно накрыла нас, сметая на своём пути все мысли и чувства и оставляя только ощущения. Я перестала понимать, что происходит. Я чувствовала его везде, его пальцы уступали место губам, а те в свою очередь сменялись пылающей кожей, его прикосновения обжигали и дарили наслаждение, сводя с ума, заставляя терять ощущение времени и пространства. Но и я не оставалась в долгу. Казалось, все его тело мне было известно, хотя мои веки были смежены, я знала куда коснуться, чтобы из его уст вырвался шумный вздох, а иногда поистине звериный рык, но это лишь раззадоривало меня. Мне было мало, и я не представляла, чего же мне не хватало, но кто-то внутри меня ведал, что это только первые аккорды танца любви, который нас закружил.
Вдруг что-то, вонзаясь, взорвалось во мне, одновременно неся с собой боль и наслаждение. Наверное, я вздрогнула или изменилась в лице, потому что Герман остановился. Сквозь полуприкрытые ресницы я не наблюдала и следа той бешеной страсти, которая разрывала нас на части секунду назад. Его моська была испуганной и настороженной: