Страница 44 из 94
- Знаешь её историю? – спросил пожилой человек. Голос его дрожал от нервного напряжения.
- Постольку-поскольку, правда, прошлой весной мой муж нашёл видеозапись, с неё и сделана эта фотография.
- Видео? – оживился старичок.
- Да, к сожалению, мы не сможем его посмотреть. Герман его как-то хитро куда-то включал, у меня остался носитель, но как его подключить мне неизвестно, - у моих собеседников, как по команде, грустно опустились плечи. - А ещё я нашла ангар, где хранился её мотоцикл, когда уходила из села. Это точно был он, хотя и разобран, но я уверена в этом.
Штольц рассматривал фотографию Луз, то так, то этак поворачивая её к свету, то приближая, то удаляя.
- Это была неординарная женщина, - вздохнул он, - когда я её увидел впервые, мы только оказались в палаточном городке. Я помню это мгновение как сейчас. Она стояла перед людьми на взгорке и что-то яростно говорила, её волосы были туго стянуты в хвост, на ней была одежда цвета хаки, и за спиной висел автомат, а стоящие перед ней завороженно слушали. У неё был талант великого оратора. Она вела за собой людей, её лучший соратник был её любимым человеком, но всем когда-нибудь нужен покой. Они ушли, чтобы строить свою жизнь без войны. Тогда казалось, что, наконец, наступил мир. Мы с братом оставались с повстанцами не один десяток лет. Мой брат не смог уйти, в каждой системе ему мерещились убийцы и воры. Как показали годы, он был прав. Когда мне было под сорок, Луз опять появилась в селении повстанцев. Она пришла сломленная, совсем другая. Она стала спокойной, из взгляда исчезла сталь, но там появилась какая-то вселенская тоска. Позже я узнал, что, уйдя на покой, она зажила в далёком селе, как и все - вышла замуж и родила ребёнка, помогала Обществу, но, когда их взгляды разошлись, она отказалась на них работать. Тогда они выкрали её мужа, пытали, желая добиться её согласия на работу с ними, а не получив желаемого, убили супруга. Она не смогла там оставаться. Дочь её выросла. Луз не вернулась после первой же вылазки. Слухи ходили разные, но я видел сам, как она умерла. Она больше не хотела жить и пришла к нам погибнуть за идеалы молодости. Через несколько лет оттуда ушел и я. Общество вставало на ноги, но мне не нравилось то, что мы с таким трудом построили. Это был лишь улучшенный аналог того же государства, что у нас было. Да и улучшенный ли? А это совсем не то, чего мы добивались. Сначала я поселился в одном из небольших городов, женился. Бог не дал мне детей, и быстро устав от людей и каких-то чумных правил, мы с женой сбежали сюда. Тогда ещё здесь часто проходили люди, но вот уже лет двадцать тут почти никто не появляется. Так и живу, - он закончил свой рассказ, в его взоре стояли слёзы.
- А давно умерла ваша жена? - спросил парень.
- Да вот, около десяти лет назад. Мы прожили шестьдесят замечательных лет вместе. Она была намного моложе меня, но ушла раньше. Это так глупо.
- Шестьдесят? – переспросила Кара. - Сколько же вам сейчас?
- Если я не ошибаюсь, около ста десяти. Я не помню свой точный год рождения и в какой-то момент стал путаться. Это старческое, видимо, но не меньше - это точно.
- Скажите, а как вообще появились повстанцы? - снова подал голос Эрик.
- Доподлинно сказать не смогу, знаю это только по рассказам. Ходили слухи, что вначале повстанцы были людьми науки, интеллигенцией, которая видела регресс всего мира, погрязшего в войнах. Это были и мелкоусобные стычки, и огромные вооруженные конфликты, не было ни одного государства, не ведшего военной деятельности. Ученые видели, как крупные державы вбухивают огромные деньги в создание нового оружия, которое будет иметь колоссальное поражающее действие, в развитие техники, которая не даст облегчения простым людям, а лишь ухудшит их жизни и принесёт новые смерти. Это были идеалисты, они видели возможность выживания только в одном: уничтожить всё, что так или иначе связано с военной деятельностью. Именно поэтому некоторые машины исчезли из нашей жизни. Например, мотоциклов уже нет, потребность в этом агрегате не велика, вот пропал он как класс, а жаль. Но что в нашей жизни идея без грубой силы? Когда первые повстанцы поняли, что уговоры глав государств не приносят никаких результатов, им самим пришлось прибегнуть к помощи военных. Как ни странно, нашлись среди немаленьких начальников те, кто поддержал идеалистов. Буквально за несколько лет по планете прокатилась волна уничтожения военной науки как вида, военной техники и, непосредственно, оружия. Взрывались склады и институты, кто хоть издалека касался нужной темы. Была практически уничтожена глобальная информационная сеть, так плотно в те времена опутавшая планету. Но в движение кроме военных пришла молодёжь, максималисты, в силу возраста видящие или черное, или белое. Они захотели строить совсем новое общество, и поначалу цель была даже хороша. Человек такое существо, что он всегда чем-то недоволен, он не хочет слезать с насиженных мест, особенно если они сытные и уютные. И началась новая война, одна для всех государств – против нового строя, против повстанцев. Именно тогда я и попал к ним. Мы мечтали создать общество без войн и предрассудков, где все равны, где есть только то, что приносит благо людям. Но когда в силу множества глав государств и разрозненности повстанцы одержали победу, уже этот строй раскололся. Люди, оказавшиеся у руля и почувствовавшие вкус власти, захотели всё контролировать, а встретив непонимание у части своих же соратников, они стали бояться за свои места и взялись уничтожать несогласных боевых товарищей. Долгое время борьба шла на равных, пока становление новой власти не утвердилось, но, оказалось, теперь у руля были сильнейшие, а противились более слабые, повстанцев загнали в катакомбы, вынужденных вести свою деятельность урывками, лишь слегка нарушая работу огромной махины под названием Общество.