Страница 24 из 94
- Да, - Эрик поднял на меня глаза, и вдруг они поползли на лоб, расширяясь, - ты его знаешь! Это про тебя!
- Я что, похожа на принцессу? - я попыталась изобразить ехидную ухмылку, но у меня ничего не получилось, из головы не шел вопрос о том, откуда Герман знал, что я «пою» по ночам.
- Ты его знаешь! Скажи, что с ним стало?
Я пожала плечами
- Его привезли домой?
Я кивнула.
- Он умер?
Я отрицательно покачала головой. Глаза Эрика, только принявшие нормальный размер, снова начали расширяться от догадки:
- Как он мог от тебя уйти?
- Принцесса оказалась мерзкой жабой, просто неспособной петь, - теперь ухмылка была настоящая, а когда я писала, то так со злостью давила на ручку, что в одном месте прорвала бумагу.
Желания продолжать разговор не было, и я принялась собираться. Эрик последовал моему примеру. Больше в этот день мы не обмолвились ни словом. Мы опять шли до изнеможения. Палатку поставили, только когда уже стало светать. Засыпая, я услышала, как он сказал:
- Это здорово, когда тебя кто-то любит. Меня любит Катя, а я люблю её. Я знаю, что ничего не могу ей дать, у неё это пройдёт… со временем. Она найдёт того человека, который будет её любить, с которым у неё будут малыши. Знаешь, любовь - это желание, чтобы любимый человек был счастлив, пусть даже без тебя. Может, всё дело в этом. Возможно, он тоже так решил.
Утром я проснулась первой. Честно говоря, сон мой был нервный и дёрганый. Мне снился Герман, рассказ Эрика, неизвестные повстанцы, я несколько раз просыпалась, дрожа от страха, но что мне снилось, я точно не могла сказать. Так что в очередной раз, вскочив в холодном поту, я решила больше не ложиться. Какой смысл истязать себя, коли сон не идёт?
Встав, я приготовила завтрак, нажарив картошки. От вкусного запаха у меня подвело живот. Как давно я не ела такой простой, домашней пищи. У меня в очередной раз всплыло в памяти наше село. Вспомнилось, как вкусно жарила картошку мама, а Филька бегала и таскала из сковородки полусырые куски. Мама ругалась, как бы в шутку, несерьёзно, папа смеялся, что у Федьки в животе картошка вырастет, а я путалась под ногами у мамы, думая, что помогаю, но на самом деле мешала. Потом пришло на ум, как я сама этой весной готовила сие нехитрое блюдо. Кажется, это было так давно, что прошло полжизни. Герман тогда вернулся усталый и долго возмущался начальником фермы из-за того, что тот чего-то не делал в мастерской, потому трактор постоянно ломался. А я сидела, ела картошку, слушала недовольное бурчание Германа, и мне казалось, что вот оно, счастье.
Мысли опять переметнулись на обдумывания вопроса: «Почему он ушел?». Нет, всё-таки не было в этом никаких высоких мотивов. Просто ему не по душе была такая жизнь, я часто чувствовала, как он злился, если я к нему прикасалась. Он не смог жить с ненавистным человеком, вот и вся недолга. Я подумала и написала записку Эрику.
- Не ищи в людях высоких помыслов. Герман изначально не хотел связывать со мной свою судьбу. А ты дурак! Счастливым можно быть только с человеком, которого любишь, и если он рядом, то все проблемы мира – ерунда. Рекомендую, когда в твоей голове появятся хоть какие-то зачатки мозгов, вернуться к Кате. Я знаю, она всегда будет тебя ждать. Именно поэтому она решила остаться у Курта, чтобы если вдруг ты решишь, что она тебе нужна, ты смог легко её найти.
Эрик встал, когда я уже доела свою порцию картошки. Всунув ему в руки тарелку с едой и записку, я ушла недалеко от палатки, чтобы не заблудиться. Мне не хотелось говорить и обсуждать всё, что мы с ним думаем.
19
Следующие дни мы шли молча, разговаривая только по необходимости. После той беседы каждый чувствовал себя обиженным на весь мир за то, что никто не понимал его чаяний и чувств.
На четвёртый день после разговора мы вышли на кромку леса, у которой словно из-под земли вырастали каменные здания. Город я видела лишь несколько раз в детстве, когда тётя возила меня к врачам, но все те воспоминания были смазаны горем от потери родителей.
Сейчас я была поражена его обликом. Конечно, я была не в этом городе, а они все разные. Этот напоминал скопище бетонных коробок. Одни коробки были предназначены для жилья работников, другие для обработки продуктов. Здания были безликие и казались почти одинаковыми. День близился к вечеру, но на улицах не было людей. Это производило гнетущее впечатление. Город занимался переработкой продуктов питания, консервируя их или готовя к длительному хранению. Не в каждой области Общества были фермерские сёла. Наша специализировалась на выращивании и производстве пищи, поэтому сёла в основном были только такие, да ещё несколько егерских и лесозаготовительных. А города были сплошь перерабатывающими.
Эрик уверенно направился в центр. Надо было работать, чтобы нам выделили продовольственную пайку. Если экономить, то скоро можно будет двигаться дальше, пополнив запасы еды.
В центре все здания были производственными. Выбрав наобум одно из них, мы подошли к проходной. Вокруг здание было обнесено высоким бетонным забором с несколькими воротами, у одних мы обнаружили калитку. Решительно войдя, Эрик направился к охраннику, скучающему в будке: