Страница 3 из 185
- Мог и разбудить меня… - прошептала она, сама потянувшись к его губам.
Она разбивала все его стереотипы, не демонстрировать на людях нежности и поцелуи, ведь это только их, личное и сугубо интимное. Но как сейчас отказаться от поцелуя? У него не было никаких сил бороться с собой.
- Хотел, чтоб ты отдохнула… - тихо прошептал в ее губы, так настойчиво соблазнявшие его.
Не удержался, поцеловал… Нежно, чуть раздвигая губы. Увлекшись, целовал долго, наслаждаясь каждым моментом. Она тут же откликнулась, забралась под его расстёгнутую куртку, гладила по спине, отвечая на поцелуй. Господи, какая она сладкая…
Прижал ее к передней двери автомобиля, чувствуя, что у нее слабеют ноги, да и он сам становился ватным, разум вопил немедленно прекратить обниматься и целоваться, не увлекаться. Кто в такие моменты слушает разумные доводы? Он имел право ее целовать и точка.
Оперившись рукой на машину, почувствовал ледяной металл, а она ведь в тонкой курточке. Резко развернулся вместе с ней и сам оперся спиной к холодному металлу машины. Прижал ее еще крепче, практически положив на себя. Хотел по привычке чуть отодвинуться, скрыть свои собственнические инстинкты, реакцию своего тела на нее, не дать ей почувствовать свое возбуждение.
Поздно… По тому как она вытянулась и прижалась еще сильнее, не оставляя ни миллиметра зазора между их телами, понял, что почувствовала. Боялся напугать ее силой своего желания, не дай бог, опять сорваться, как тогда. До сих пор было стыдно перед ней. Напугал свою любимую, не сдержался, не скрыл от нее своей слабости. Он боготворил ее и не смог бы намеренно обидеть. Но как тяжело было быть с ней рядом терпеливым, не касаться ее лишний раз, не вздыхать неповторимый девичий аромат, не зарываться лицом в ее волосы.
- Что будем делать дальше? – невинно спросила она, уткнувшись ему где-то в области шеи, опаляя своим теплым дыханием кожу.
- Все… - тут же поспешно пообещал он. – А пока я заявляю свои намерения!
- Надеюсь, ты выполнишь их до конца? – с легким вызовом спросила она и заглянула ему в глаза, ища там правдивого ответа. – Мне нравятся твои намерения…
***
Как доехал, без аварий и приключений оставшиеся километры, помнил с трудом. Его бурная фантазия совсем расшалилась, но он уже не тормозил себя, не сдерживал. Уже можно не ограничивать свое сумасшествие, одержимость любимой девушкой. Неужели она сомневается в его «намерениях»? У него их накопилось слишком много. Так долго хотеть и желать ее, что довести себя почти до края.
Когда приехали, пока ставил машину в гараж, открывал дом, подгонял себя внутренне, быстрее, еще быстрее, что так медленно? Но внешне старался не показать свое мальчишеское нетерпение снова обнять и поцеловать ее.
Как только захлопнулась входная дверь, впуская их обоих в теплый дом, не удержался, тут же в рывке прижал ее к стене. Все, пришло время исполнять намерения. Буквально накинулся на нее, как изголодавшийся зверь, целовал уже со всей страстью, что накопилась за это время. Она отвечала, закинув руки ему на шею, зарывшись пальцами в его волосы. Ее равноценный по силе страсти отклик, только еще больше раздразнил его.
- Люблю тебя… Хочу тебя… - шептали они в унисон.
Поспешно стягивал с нее тоненькую курточку, тут же скинул и свою куртку на пол. Подхватил ее теплый свитер и потянул вверх, желая и от этой преграды к ее телу избавиться поскорее. Она активно ему помогала раздевать себя, но тут же потребовала от него того же. Потянула его за край свитера, призывая снимать и себя одежду.
На краю сознания понимал, что если сейчас не остановиться, он ее возьмет прямо на пороге дома. Так нельзя, не сегодня и не с ней. С трудом отстранился, смотря в ее замутненные страстью глаза, в которых был только один недоуменный вопрос, «почему остановился?».
Им обоим сносило крышу…
Он взрослее, он берет на себя ответственность за все происходящее между ними. С трудом выталкивая слова, хриплым голосом попросил, даже умолял.
- Любимая, спрячься от меня где-нибудь на полчаса…
Это самое верное решение, за это время он успокоит свои рвущиеся наружу инстинкты обладать ей прямо здесь и сейчас. И да, холодный душ, как и всегда до этого, единственное спасение. Надо временно остудить его безумное желание и дурные мысли.