Жить ярче!

– Перед наблюдателями за сущим и святыми свидетелями, вызываю на поединок шатуна! – закричала Анастасия.

Облака на горизонте потемнели. Налились ядовитой синевой. Контуры растворились, превратившись в сплошную черную стену. Раздался далекий гром.

Сноходец сжал ее ладонь.

Непроглядная мгла наползала. Клубились яростные густые тучи, вгрызаясь в пушистые облака и поглощая их. Они занимали новые территории, пока из центра грозы, осветив клокочущее сердце тьмы, не ударили росчерки молний. На самом краю, уже совсем близко кралась зубастая тень.

Хвостикова задрожала.

– Не бойся! – уверенно объявил Семен. – Главное, помни, ты необыкновенная. Самая лучшая! Восхитительная и прекрасная!

– Сейчас неподходящее время, – перебила Анастасия.

– Отнюдь, – улыбнулся сноходец. – Как раз самое то. Когда я увидел тебя сегодня утром, то не смог уехать. Во мне что-то перевернулось. Среди похожих один на другой тоскливых дней разгорелся калейдоскоп ярких красок.

Тварь пригнулась, заворчав сквозь ряды кривых клыков. От ее задних лап до самого горизонта тянулась тьма. В косматых облаках нарастал гул приближающихся раскатов. Только вместо озона пахло серой.

– Я понял, что ты та самая единственная и необыкновенная, мимо которой нельзя пройти. Та, ради которой стоит умереть. Лучшая и потрясающая! Та, о которой я мечтал! Предназначенная судьбой.

Вокруг них начал разгораться свет. С каждым новым словом становясь ярче и ослепительней.

Уродливая тень замерла в нескольких шагах. Распахнутая пасть захлопнулась. Углы рта опустились. Загородившись лапой от невыносимого сияния, она вжалась в темные клоки тумана.

– Мы пройдем до конца наших дней рука об руку! И ничто не сможет встать на нашем пути, разлучить нас или заставить забыть друг о друге. Ведь линии жизни не врут, а они показывают, что мы всегда будем вместе!

Тварь сощурилась. В зрачках блеснул огонек. Она взвизгнула и встряхнула мордой. Глаза вспыхнули. Начала светлеть голова. Волосы свернулись кольцами, скукожились и задымились. Тень померкла, а следом за ней заалели облака. Где-то далеко за темными тучами разгорался рассвет.

Морские коньки закружились, слившись в гигантский знак Инь-Ян.

– Мы победили! Пора просыпаться, – сообщил Семен.

Он выпустил оберег и встал, потянувшись и расставив руки.

– Что ты там наплел? – недовольно проговорила Анастасия, поднявшись.

– Самая сильная магия это любовь, и наиболее страшная для таких тварей, как шатун. Она для них словно священный огонь, сжигает дотла.

– Но я…

– Вот! – воскликнул сноходец. – Представляешь, на что способны истинные чувства! То-то.

– Я домой хочу, – обиженно заметила Хвостикова. – Подобные, как ты там заметил, глупости меня не интересуют.

Она не была готова к публичному признанию в любви, тем более такому преждевременному, но заведомая наигранность происходящего ее обидела. А может она устала. Длинный день, начавшийся ранним утром, никак не хотел заканчиваться, по количеству произошедших событий пытаясь посоперничать со всей предыдущей жизнью.

Семен подал просохший плащ и помог надеть.

– А как же биржа труда? – напомнил он.

– Не сегодня.

– Они в выходные не работают, но анкету можешь оставить и завтра.

– Я подумаю.

– Пойдем, я тебя отвезу домой.

Она кивнула и вышла в открытую дверь.

Священник поджидал на крыльце.

– Вы расправились с нечестивым, – поздравил он. – Пусть господь и дальше помогает вам во всех делах. Я буду молиться за вас.

Анастасия склонила голову.

– Спасибо, святой отец, – поблагодарил сноходец. – С полицией проблем не возникло?

– Нет. У нас договоренность. Они с проснувшимися не разбираются, слишком хлопотно.

Священник протянул тесемку.

– Это для оберега. Я не поощряю подобных талисманов, но вам он пока необходим.

Выйдя за ворота, Хвостикова с тоской посмотрела на монастырь. Уже стемнело, но над золотыми крестами еще светились закатные облака. Она вздохнула.

– Не волнуйся, теперь все будет хорошо, – пообещал Семен, помогая ей сесть в машину.

Анастасия не заметила, как они добрались до дома. Вечерняя Москва стремительно пролетела мимо, не оставив воспоминаний. Очень хотелось спать.

– Спасибо. Дальше я сама, – проговорила она, вылезая из машины.

– Я только знаки защиты нанесу и уйду, – сказал сноходец, беря ее за руку. – На всякий случай. У меня душа не на месте.

Анастасия кивнула. Пусть делает что хочет, лишь бы побыстрее.

Они поднялись в квартиру. Семен, деловито скинув ботинки, прошел на кухню.

– Соль нашел, – сообщил он. – А где у тебя аптечка?

– Там же. В полке над раковиной, – устало ответила Хвостикова.

Загремев посудой, он вскоре вышел в коридор. В прозрачном стакане пенилась темная жидкость.

– Готово.

Сноходец открыл дверь и, макая палец в приготовленный раствор, вывел на внешней панели странные знаки, похожие на пляшущих человечков. Они заполонили все, не оставив на дверной панели ни одного свободного места.

– Не волнуйся, высохнут, и их почти не будет видно. Зато без твоего разрешения в эту дверь никто не войдет, – улыбнулся он, но собрался и строго добавил. – Твой дом – твоя крепость. Не пустишь, и зло не войдет.

Склонившись, Семен поцеловал Хвостикову в щеку.