Страница 125 из 206
Maria Mena – Habits
J2 Feat. Cameron The Public – Man In The Mirror (Epic Version)
Я так спокойно не спал очень давно, и в один момент позволил себе недозволенный манёвр, о котором в прошлый раз сильно жалел: проник в незащищённые мысли моей спящей Квинтэссенции, которая совсем не сопротивлялась, ведь впала в сон так крепко, что будто меня и не замечала.
Было странно оказаться в этой же комнате, обставленной абсолютно так же, как и жизни, только очень мрачной. Тысячи деталей бросились в глаза, будоража мой мозг: мерцание предметов, которые словно не метались от мысли автора сна, сама Алиса, сидящая на письменном столе, что-то увлечённо делая руками, её волосы - длинные, светлые, чёрный густой дым, клубящийся по полу, глаза моей девочки (совсем чёрные), фигурки на столе и… зеркало, которого быть не должно, ведь в реальности его нет. Напольное зеркало в золочёной раме – то самое, что всегда было неотъемлемой частью снов Алисы, но теперь оно стало каким-то мутным, тусклым, рама была жутко пыльной, а сама отражающая поверхность покрыта паутиной.
Я смотрел несколько минут, пытаясь понять, что делает Алиса, и оказалось, что она строгает фигурки и раскрашивает, которые составляет на стол рядом с собой.
- Милая… - позвал её, но она меня не слышала.
С упорством маньяка и даже с каким-то остервенением она пыталась раскрасить деревянную фигурку, но ничего не выходило. Я подошёл ближе и присмотрелся к маленьким человечкам, узнавая в них черты людей, которых знаю: среднего роста крепкий парень с русыми волосами и очень узнаваемой осанкой – это явно Арти, рядом с ним Дрейк, маленькая колыбелька, прикрытая вуалькой – наверняка наш Энди, чёрного кота я не знал, но узнал фигурки родителей Алисы, Бальтазара, ещё одну она держала в руках, но никак не решалась сделать мазок краской. У всех статуэток была одна схожая черта – отсутствие лица. Догадаться о том, кто есть кто, можно было лишь по каким-то чертам, но все они были безликие. Очевидно, именно это и раздражало Лис, которая была взвинчена и крайне расстроена, но психовала тихо и… стихийно.
Заглянул в её красивое лицо, но там был лишь демон, которого я не боюсь. Квин, Алиса - мне без разницы, всё это – моя искорка, одна и та же сильная личность просто в разное время.
- Кто это у тебя в руках? – спросил я, привлекая её внимание, и она нервно дёрнула головой.
- Его зовут Эван.
- Кто такой Эван?
- Я лишь знаю, что его зовут Эван, - монотонно и холодно ответила она, - Узнаю кто это, когда доделаю.
Странно. Среди фигурок я вижу лишь тех, кто ей дорог, только меня нет, зато есть какой-то Эван. Что за дрянь?
- А вот это кто? – показываю я на Артемиса, пытаясь разговорить её.
- Это Артемис. Ну ты же знаешь его! – буркнула, не отрывая глаз от фигурки в своих руках, - Ну почему!? Почему не выходит!?
- Я могу тебе помочь?
- Не наступай на дым, - её голос всё ещё монотонный и обжигает холодом.
Опускаю глаза и вижу, что дым уже клубится около моих ног, но изменилось не только это: комната теряет очертания, оставляя лишь то, что ближе к нам. Вокруг меркнет свет очень медленно, и я понимаю, что Алиса забывает место, где мы находимся. Остаются лишь фигурки, стол, дым и зеркало.
- Лис, почему зеркало такое… мутное?
Бросает быстрый взгляд на облупленную раму, и фыркает:
- Я откуда знаю? Ты мне лучше скажи: почему я не могу закончить фигурки?
Ну это же очевидно…
- Ты их забыла, - отвечаю я спокойно, - Так бывает. Можешь знать человека досконально, но лицо его не помнишь. От этого тебе страшно, да?
Наверно я её уязвил, потому что она вскакивает со стола и очень стремительно двигается по темноте, спокойно наступая на дым. Фигурки от её резкости падают в этот дым и плавятся, будто попадаю в кислоту, а Алиса лишь бегает из стороны в сторону. Иду за ней в попытке остановить, чтобы она не уходила далеко от зеркала, но случайно наступаю на дым и меня пронзает дикая боль.
Святые угодники, как же это больно… невыносимо, хочется кричать, но я сжимаю зубы, но рык не сдерживаю.
Я помню такую боль. Помню! Я умирал от отравления, когда Астартийская жрица травила меня Некромантией, было невыносимо больно, прямо как сейчас. От боли у меня в глазах стало темно, я словно упал в бездну мук.
- Я же сказала, - вытащила меня из этой боли Лис, садя на стол, - Не наступай на дым! – сказа она со злостью.
- Но ты ходишь.
В этот момент она закрылась ещё плотнее от меня, а во взгляде сквозил холод. Мне вдруг показалось, что она не решается мне что-то сказать, это как-то связанно с моим тревожным звоночком: Алиса ведёт свою игру. От этой недосказанности мы становимся дальше, пропасть между нами растёт с каждой вот такой паузой.
- Нельзя тебе… - шепчет она, - Ну что ты наделал? Я не смогу это исправить.