Страница 22 из 91
Посреди бухты возвышался родной брат стоячих камней из сна. И от него тоже шел призыв, едва различимый голос, зовущий, молящий, обещающий.
На плечо юноше опустилась легкая морщинистая рука. Но он не вздрогнул, словно ожидал этого. И обернулся. Рядом, опираясь на свой костыль, стоял старик - хранитель племенной землянки.
-Что, сон ушел? – спросил он, глядя на каменного исполина.
Зоул молча кивнул.
-В такие ночи я тоже слушаю его. Сильнее всего это, когда луна полная. Ведь ты тоже слышишь? – мудрый вопросительно глянул на юношу и тут же сам ответил, - слышишь, знаю.
Старик, крякнув, опустился на траву, положив палку-посох на колени. Юноша сел рядом. Некоторое время оба молчали. Безмятежность летней ночи разливалась вокруг. Вкрадчиво шипели волны, вползающие на берег, шептались подсыхающие травы. Потом Зоул спросил, все также заворожено следя за игрой воды и света.
-Откуда он здесь, мудрейший?
-Разное говорят. – Старик помолчал, что-то припоминая, потом полушепотом, опасаясь нарушить таинство тишины, продолжил: - Южные племена верят, что он поднялся из пучины на спине вечного краба вместе с юной землей. Наши старейшины знают, что это осколок от скорлупы яйца Пернатого предка. Им он отметил место, где впервые ступил на наши берега. А рыбаки с полночных островов рассказывают, что очень давно у морского хозяина, великого ящера, был сын от земной женщины полуденных племен. Хоть и был он великаном небывалой силы, но на половину смертным. Одно только получил в наследство от отца: власть повелевать бурями, волнами и ветрами морскими. Старый ящер давно ушел в неведомые глубины и не вмешивался в дела верхнего мира. Тогда сын его возомнил себя владыкой вод и побережий. Подчинил приморские племена и требовал дани и красивых девушек себе в жены. Долго правил, стало ему скучно. Пошел на полночь. Было то еще до рождения Пернатого, в землях наших жили лишь птицы да звери. Здесь, на диком берегу, встретил великан девушку небывалой красоты. Сидя к нему спиной, полоскала она в волнах прибоя огненные волосы. Удивился он, ведь уже много дней не встречал людей, потом, плененный ее красотой, воспылал страстью и захотел увести незнакомку в свои подводные пещеры.
Только та лишь смеялась на его уговоры и угрозы. Тогда великан решил взять ее силой тут же на берегу. Но девушка встала и, откинув волосы, предстала перед сыном ящера во всем своем блеске и величии. И сияние сожгло его смертную часть. Обратился великан в каменный столб.
Взяла сестра Матери Всех, дева рассвета, лебединокрылая Ушэ, каменного великана, поставила перед бухтой и приказала вовеки охранять ее от бурь и штормов. Так ли было, нет ли, кто знает. Но белый столб и впрямь бережет поле племен от ярости старого ящера...
И вновь меж ними повисло молчание, но ненадолго.
-Я должен уйти, мудрейший, - произнес Зоул, - прямо сейчас.
-Знаю. Иди. Твой путь далек, Вестник Пернатого. Скажи, что он хотел передать своим детям? Ведь это ты, я не ошибся?
-Мне нечего сказать тебе, мудрейший, - со вздохом ответил Зоул, - я еще не вижу свое прошлое так глубоко...
-Это ты, я не ошибся, - в голосе старика слышалось торжество, но и глубокая печаль. - Значит, близится буря, большая буря, оборони нас Мать Всем... Что ж, иди. Разве может старый ябу удержать тебя? Путь вестника знает только он сам. Ищи свою тропу, а я попрошу для тебя защиты и милости у Томэ.
-Мне пора, мудрейший. Долгих лет тебе и твоим родичам, обильной добычи и милости предков, - склонил голову юноша.
-Пращуры скоро призовут меня в земли вечного лета. А ты торопись, торопись. Нельзя заставлять ждать Хозяйку Судеб. Стоир встретит тебя у землянки, выведет с поля. Но после возвращайся, возвращайся к нам. Расскажи, какую весть принес детям Пернатого. Перед дальней дорогой у тебя найдется пара слов для старика...
Оставив хранителя на холме, Зоул спустился по пружинящему сухому дерну склона и вступил в поселок. Бесшумно прокравшись меж спящих безмолвных жилищ, оказался у племенной землянки. Молодой охотник действительно ждал его. Стоир молча кивнул и пригласил идти за собой. Они вышли к ограде Поля Племен. Юноша глянул направо, но под ветками горбатой ветлы было пусто. Змееволосые ушли.
Тропа серой змейкой взбегала от ограды к лощине меж холмами и ныряла под полог леса. Два столба, два оберега стояли по сторонам тропы к святилищу. В лунном свете потемневшая резьба четко проступила на необхватных бревнах, каждое из которых было Великим Древом. Переплетенные корни у подножия уходили в нижний мир вредоносной Хосэдэ. Выше лежали ствол – лестница из мира живых в мир мертвых. Нижние ветви - солнечный мир, Мир лебединоперой Ушэ. На макушке лежали земли вечного лета и обитель Томэ – Небесного Жара, Томэ – Матери Для Всех. Венчали столбы два черепа собратьев небесного лося, царапая концами раскидистых рогов берега небесной реки.
Где-то вокруг прятались схроны стражи. Стоир довел юношу до середины подъема - ложбинки меж грудей холмов и повернул назад, а Зоул продолжил восхождение по протоптанной сотнями ног матерей и старейшин дороге и вскоре оказался на опушке дубового леса. Чуть помедлив, ступил в темноту, царящую под раскидистыми кронами неохватных великанов.