Страница 20 из 87
Пока карета грохотала по брусчатке, Дженни не отлипала от зарешеченного окошка. Картинки сменяли друг друга – горожане сновали во всех направлениях, натыкались на ратлеров, кричали, размахивали руками, показывали друг другу желтые газетные странички. «Зоркий глашатай» и впрямь наделал шума в Эвероне!
Потом стук колес стих, мостовая закончилась, карета пошла ровнее. На окраине людей было поменьше, потом и последние домишки остались позади. Немой кучер остановил лошадей. Квестин тяжело вздохнул и сказал:
- Дальше пойдете сами. Морко, надеюсь на твою осмотрительность.
- Мы как будто на войну с Погонщиками Ветра выступаем, - фыркнула Дженни. – Ну что здесь такого, в этой прогулке?
Ее замечание вызвало новый вздох префекта, но дворецкий уже распахнул дверцу кареты и выбирался на дорогу, тяжело грохая деревянной ногой по кованным ступенькам.
Карета укатила, и гоблин зашагал от околицы. Дженни, озираясь, пошла рядом. В Эверон Папаша Бурмаль въезжал по другой дороге, эти края она видела впервые. По обе стороны тянулись заросли колючего кустарника, торчали стены каких-то давным-давно развалившихся построек. Пустынное место, зато грунтовая дорога была плотно утоптана, и колеи заметны. Почва здесь была влажная, в воздухе висел застоявшийся запах испарений и тлена.
- Здесь никто не селится, - объяснил гоблин, - но в храмы из города ходят.
- Но почему именно здесь? Это же просто болото! Вон, запах какой, точно – болото.
- Именно поэтому. Дешевая, даже бросовая земля. Если горожанам нужны боги и храмы, лорды предоставляют землю для этих целей. Но только ту, от которой все равно нельзя получить дохода.
- Они совсем не чтят богов?
- А зачем им это? Своего-то бога они съели, так ради чего им уважать чужих?
Морко подобрал на обочине камень размером с кулак и велел Дженни сделать то же самое: такие правила.
В воздухе сильнее запахло сыростью, а над кустарником впереди показались многочисленные купола самой причудливой формы. Дорога сделала поворот, и Дженни увидела знаменитую долину Сотни Храмов, затянутую облаками испарений. Дорогу сменила гать из наполовину утонувших в вязком грунте бревен, показались затянутые зеленой тиной лужи… долина оказалась болотом. На островках, укрепленных сваями и валунами, высились постройки различной архитектуры – большие, маленькие. Там, где гать распадалась на множество тропинок, уходящих к храмам, торчали несколько лавок, торгующих культовыми принадлежностями. Морко остался ждать на дороге, пока Дженни заглянула в одну из них.
Старуха, у которой Дженни купила поминальные свечи, проворчала:
- Скоро этот товар пойдет еще лучше. Говорят, будет война.
- Я тоже слышала, - кивнула Дженни, чтобы отделаться от торговки, которой хотелось поболтать.
- Зря ты шляешься с гоблином, это мерзкое племя! – бросила ей в спину старуха, когда Дженни собралась уходить. – Все, все до единого, мерзкие, грязные! Ничего у меня не покупают!
- А у гоблинов тоже есть свой храм? – спросила Дженни дворецкого, когда дверь за ней захлопнулась.
- Можно сказать и так. Есть место, куда мы ходим подумать о вечном, - Морко повертел в зеленых пальцах булыжник, который подобрал по дороге. – С твоей точки зрения, там нет храма, просто куча грязи.
- А с точки зрения гоблинов?
- Из грязи рождены, и в грязь возвратимся, грязь была всегда и пребудет вечно, до нас и после нас, - торжественно произнес дворецкий. Похоже, он цитировал какой-то гоблинский священный текст. – Но не поклоняться же грязи? На нее просто полезно смотреть, чтобы думать о вечном. Когда отыщешь свой храм, брось камень, который принесла в долину.
- Куда бросить? – удивилась Дженни.
- Под ноги. Хочешь – у входа в храм, хочешь – на дорогу, ведущую к нему, а хочешь – вообще куда-то в сторону. Так ты выразишь свое отношение к этому божеству.
Дженни оценила этот обычай: ну да, если храм построен на болоте, то можешь поддержать его своим камнем. Очень наглядно!
- А где храм Трохомора?
- Вот эта тропинка. Он издалека заметен, ты сразу увидишь, когда обогнешь остров с осинами. Ну а я схожу к месту грязи, подумаю о вечном и буду ждать тебя здесь, на дороге. Не забудь, мы обещали господину Квестину возвратиться засветло.
Дженни кивнула и зашагала по указанной тропинке, прижимая к себе свечи и подобранный по пути камень. Под ногами хрустели булыжники, принесенные прихожанами. Тропинка миновала группу чахлых кривых осин, поднявшихся на глинистом бугорке. Потом был маленький храм какого-то божка, неизвестного Дженни, и за поворотом должно было показаться святилище Трохомора, покровителя бездомных, попрошаек, странников и сирот. Дженни ожидала увидеть что-нибудь небольшое, скромненькое, но вместо этого увидела великолепное здание с высоким сферическим куполом, который сиял в солнечном свете свежей позолотой. Такая роскошь выглядела неуместно посреди болота и совсем не подходила Трохомору, которому обычно ставили приземистые часовенки на перекрестках.
Она недоуменно огляделась, чтобы спросить, куда теперь шагать. Рядом не было никого, за исключением священника, который грелся на солнышке, привалившись спиной к стене невзрачного серого строения. Его бог был высечен над входом – упитанный улыбающийся лысый человечек, развалившийся в привольной позе и пялящийся круглыми глазками в небеса.
Дженни подошла поближе и робко произнесла:
- Прошу прошения…
Священник обернулся к ней. На нем была просторная серая хламида, а лицо скрыто под капюшоном. Дженни видела только кончик носа и твердый подбородок, покрытый серебристо-белой щетиной. Если бы не цвет волос, этот человек казался бы молодым, кожа на лице была гладкая и упругая, да и фигура под складками серой одежды казалась вовсе не стариковской.