Страница 95 из 123
На следующее утро обитательницы женского крыла встали очень рано. А стоило забрезжить рассвету, как они, с закрытыми лицами и в строгих, официальных одеяниях, принялись обходить поместье.
Не в поисках каких-то недостатков или неисправностей, нет. Госпожа Орин с подругами молились духам. И пусть в этом месте не было ни дзинтаи, ни полноценного алтаря, зато было около двух десятков маленьких, так называемых “домашних”. И стояли они везде ― от задымленной кухни и личных комнат слуг, до кабинета хозяина поместья.
Жена первого наследника с подругами обошла их все. И на каждом оставила подношение ― искусно вышитый мешочек с ароматными травами. Вообще-то, раньше госпожа не делала ничего подобного, но на сей раз даже самые заклятые сплетники только осуждающе покачивали головами, причем вовсе не в сторону Орин. О том, что господин сошел с ума и отправил в женское крыло охрану, знали все, как и о том, что его жена попыталась это оспорить ― и вылетела из кабинета вся в слезах.
Неудивительно, что бедная госпожа, не дождавшись заступничества от мужа, просит его у духов. У этих мужчин нет ни капли такта и сострадания ― вон, ходят по пятам, смотрят колючими взглядами… охрана, называется! Хоть бы постеснялись!
И что нашло на господина Данару?
Нет, прямо этого никто не говорил, но шепотки слуг и их сочувственные взгляды трудно было не заметить. Госпожу Орин в поместье уважали за безупречное поведение, постоянное спокойствие и мягкость характера. И никто не посмел отказать ей в доступе даже к личному алтарю ― наоборот, помогали с радостью.
Орин улыбалась, благодарила и дарила духам очередное подношение. И, как всегда, казалась совершенно спокойной ― разве что пальцы чуть подрагивали, а напряжение ее подруг было видно невооруженным взглядом.
На обход алтарей и молитвы ушел весь день. А на следующий госпожа Орин слегла ― слуги шептались, что происходящее стало для нее слишком большим потрясением. Бедная госпожа, какое бесчестье!
Сама же Орин, мучаясь от диких головных болей и непроходящей тошноты, была почти счастлива. План вступил в первую фазу, а болезнь отведет от нее любые подозрения. Да и посещение алтарей было как раз кстати ― Данару своей выходкой дал великолепный повод.
Духи же… духи простят. Им редко бывает дело до земного ― они ценят скорее вложенные в дар усилия и искренность чувств. Но в своем желании помочь Саану Орин была искренна, и ароматические мешочки наполняла собственными руками, не подпустив никого. Это была ее плата за допущенное святотатство.
Яд, в конце концов, не смертелен.
Так что, провожая измученным взглядом закутанную в одеяния служанки Миру, Орин была почти счастлива.
***
Старик Ман тоже был если не счастлив, то весьма доволен.
Уходя в отставку, он думал, что это ― предел его мечтаний. Непыльная должность, дающая возможность заниматься любимым делом-увлечением, доверие молодого господина и еще несколько десятков лет спокойной жизни. Обладатели Дара, хоть и не бессмертны, стареют куда медленнее обычных людей, и чем сильнее Дар ― тем заметнее, так что главы кланов, перевалившие за сотню, не были редкостью. Впрочем, как не были редкостью те самые главы, не дожившие и до двадцати, но в этом случае умирали они от причин самых прозаических. Яд, заговор, кинжал в спину или стрела на поле боя ― что может быть естественнее? А не можешь удержать власть ― так не берись.
Ман, конечно, себя вровень с сильнейшими отпрысками тысячелетних родов не ставил, но не без оснований надеялся дотянуть до восьмидесяти. И пусть порой беспокоили старые раны, да и Дар подчинялся далеко не так, как прежде, но такие мелочи на продолжительность жизни не слишком влияли.
В тишине и покое прошло несколько лет.
Когда в поместье, за которым его поставили присматривать, появился наследник молодого господина, Ман только головой покачал. Благо, узнать о причинах приезда не составило труда ― наследник раз за разом разочаровывал отца, считая, что в этом мире все ему положено уже по праву рождения. Высокомерный дурак. На месте главы клана он бы такого сына не в горы ссылал, а удавил бы во сне шелковым шнурком и сказал, что так и было. Впрочем, господин Кайран всегда относился к своей семье излишне трепетно.
А ведь он, Ман, когда-то учил наследника владеть Даром. Не справился. Точнее, ученику не понравились, по его мнению, излишне жесткие методы учителя ― и он натравил на того многочисленную свиту. Слабую, зато хитрую и злобную.
Оправдываться тогда старик не стал, счел ниже своего достоинства, и просто подал в отставку. Не хочет учиться ― и не надо. Сам сто раз пожалеет, когда кинжал к горлу приставят. А желающих будет много…
Как этот мальчишка с таким характером умудрился дожить до двадцати двух, Ман не понимал ― благословением духов, не иначе. Или защитой отца, что куда более вероятно. Хорошо еще, что хоть жену подобрал себе не самую глупую ― впрочем, то, что она вышла замуж за это насекомое, заставляло в ее уме сомневаться.
Оказавшись в поместье, Данару тут же принялся наводить свои порядки, и, естественно, держать в качестве управляющего человека своего отца и не подумал. Совсем, правда, не выгнал, побоялся гнева Кайрана, но разжаловал в библиотекари. Ман и здесь не возражал ― зачем? Обязанностей меньше, покоя и возможностей заниматься любимой каллиграфией ― больше. А славы, уважения и почета он нахлебался еще когда служил деду этого… слизня. Нет уж, не надо.
Со временем в библиотеку заходили все реже ― мало кто из приближенных “господина Данару” хотел иметь что-то общее с воином его отца и деда. Разве что Орин иногда забегала развеять скуку, но ее он помнил еще мелкой четырнадцатилетней девчонкой, нацеленной взобраться как можно выше. Да и приличия не позволяли жене хозяина слишком часто покидать женское крыло.