Страница 94 из 97
– Плохо? – спросил я Ратомира, когда мы наконец остались одни.
– Да. Очень! – дрогнувшими губами выговорил он и поспешно утер повлажневшие глаза. – Почему так, Арч?
– Не знаю, – честно признался я. – Но это правильно. Так и должно быть. Это значит, что дух твой светел…
– Это я виноват! – взорвался принц. – Только я! Из-за меня погибли славные парни на том проклятом берегу! Это из-за меня погиб Фанир. И вместо меня! Это я должен был бы гнить сейчас там. Я, а не он!
– Ага. Ты прав, – разозлился я. – Мы все идем за тобой. И если кто-то отправляется в Страну Предков, виноват только ты! Как ты мог не озаботиться нашим возвращением?! После всего, что мы там, на турнире, натворили, ты думал – нас отпустят подобру - поздорову?!
– Я думал…
– Думал он! – рыкнул я. – Вот перед Лосиным логом – ты думал. Собирая войско охочее – ты думал. А там ты петухом перья топорщил! Нашел к кому за кораблем обратиться! К жрецам! Много тебе братья в Империи помогли?
– Так что же теперь…
– Думай впредь, сын короля, – смягчился я. – Трудно и тяжело терять друзей. И отправлять людей на смерть – трудно. Но это доля правителя! Не будь тебя, не будь демонской искры в камне, не случилось бы этих смертей. Но уж коли так все вышло, раз подселилась в родича твоего злобная тварь, по правде все деяния наши и все во благо. Сбросим во тьму истории Эковертову нечисть, тогда и корить себя станем. Что не смогли уберечь, не сохранили множество славных парней…
– Теперь я тоже верю, что ты сын Великого Князя Орейского, – чуточку улыбнулся Ратомир.
– Да какое там, – вялой рукой отмахнулся я. – Понасочиняли… Ты это… Встань уже. Тоску в глубину сердца задвинь и встань. Воителям покажись. Чтоб видели люди своего командира удачливого, а не…
– Конечно, – сверкнул принц полными боли глазами. – Конечно.
– Ну и славно, – кивнул, забывшись, я. Мир крутнулся, вцепился в плечи и потянул, повлек меня за собой. Нелепо взмахнув словно бы чужими руками, я мешком рухнул на затоптанный пол.
– Эй! Кто там! Велизарий! – взревел Ратомир. – Сюда!
Из щелей между досками пола взвились тоненькие струйки пыли – вокруг топали испачканные осенней грязью сапоги. Крепкие руки схватили меня за плечи. Кто-то другой подхватил под колени.
– Куда вы меня тащите!? – крикнул я. Вопль вышел не громче комариного писка, тут же потерявшись в грохоте шагов. – Во двор! К Инчуте…
– Что ж ты, твое высочество, – оглушительно ревел Велизарий. – Довел кудесника нашего! Глянь-ка! Как одеяло лоскутное на заборе болтается…
– Во двор несите, демоны! – бесновался я, изнывая от безнадежности плена в собственном теле.
– Вон уже и пеной исходит, точно бешеный…
– Целителей лесных зовите, бестолочи! Быстро! – разом заглушив все звуки в невеликих палатах, гаркнул Ратомир…
Питье было отвратительным на вкус. Неуемная горечь редчайшего золотого корня вкупе с девясильной травой. И все это на крепчайшем ростокском самогоне. Сознание вспыхнуло и заколотилось в клетке связанного бессильем тела.
– Ополоумел? – яростно шептал, нагнувшись прямо к лицу Сворк. Пользовался положением родственника. Все-таки троюродного племянника кум по материнской линии. – Так с духами Силы играться? Чуть жизнь на силу Ветра не променял. Мастера Стали только махонькими порциями себе помогают, а ты, как ребенок, экие смерчи раскручиваешь. Лучник великий – вот и стреляй. Нечего за меч хвататься…
– Где Инчута? – кривясь от сводящего скулы вкуса лекарства, выговорил я.
– Да к демонам твоего Инчуту, – покраснел Сворк. – Ты о себе думай, мастер. Ты ж мог и без Ветра остаться…
– Во двор несите! – собравшись с силами, приказал я. – Потом обо мне говорить будем.
– Бешеный, – отпрянул родич. – Несите его на улицу. К кандальникам. Да плащом укутайте, оглоеды. Ему сейчас только простыть не хватает…
Я прикрыл глаза. Плывущие мимо стены сложенные неровными каменными блоками убаюкивали, увлекали за собой. Манили в серую пелену беспамятства.
– Ну, вот он, твой Инчута, – недовольно воскликнул Сворк, когда движение кончилось. – В чем ветра прядь держится, а туда же! Под дождь!
Четверо крепких дружинников поставили кресло с моим телом на широкое крыльцо под навесом и встали рядом. Редкие капли заносило сюда со двора, но и их хватало, чтоб я морщился от ощутимых ударов. Леденючий ветер норовил забраться в складки плаща и уже скоро я задрожал всем телом, выбивая зубами барабанную дробь.
Три с лишним десятка закованных в колодки лучников стояли на коленях под проливным дождем прямо на каменной мостовой крепостного двора. Между ними сновал Парель, обращаясь то к одному, то к другому, что-то втолковывая тем, кто сразу не гнал его прочь.
– Раскуйте их, – выдохнул я, приказывая себе продолжать смотреть, хотя от стыда даже желудок скрутило узлом. На счастье, меня услышали. Гарнизонный кузнец споро прошелся между заключенными, снимая колодки.
– Который из них Инчута? – силился разглядеть я. В серой пелене падающей с неба воды это оказалось не так-то просто сделать. – Позовите его сюда.
Угрюмые стражники подняли ростокца на ноги и, подталкивая пятками копий, вынудили подойти к крыльцу.
Он был жалок. Липнувшая к телу промокшая насквозь добротная одежда. Грязные, слипшиеся волосы и обреченность во взгляде. Он тоже знал, что ему грозит по орейской воинской правде.