Страница 3 из 97
– В наших краях принято гостю первому представляться, – я не осторожничал. Просто мне нужно было время, чтоб обдумать потрясающую новость – люди за Рекой действительно полностью забыли заветы отцов! У нас даже дети знают – леса принадлежат нам!
– Ты прав, – учтиво склонил голову воин. – Прости. Мое имя Ратомир. Я старший сын ныне покойного короля Любомира из Модуляр.
– Арч, – коротко кивнул я. – Младший в семье Белого. Я из лесного народа. Это наш лес.
– И велики ли ваши владения? – неожиданно заинтересовался жрец.
– Две луны шли мы с отцом на восход, – я пожал плечами. – Лес так и не кончился…
– А много ль из этого принадлежит твоей семье? – толстяк выговаривал, конечно, сильно исковерканные, но вполне понятные слова. Да только я никак не мог ухватить их суть. Что именно он хотел узнать?
– У меня есть лук, – осторожно ответил я. – Вот этот – легкий. Дома остался еще один. Его дядя Стрибо Белый делал. Для охоты он не годится…
– И все? – гыкнул Парель кому-то-брат. – Не слишком-то твоя семья разбогатела, в чащобе сидючи…
Я силился его понять… и не мог. Слово «богато» на орейском имеет значение – «красота, посвященная богу». «Не слишком твоя семья раскрасивела, проживая в лесу»? Глупость какая!
– Ты, наверно, здесь все дороги знаешь? – принц, который должен быть уже королем, а вместо этого шляющийся за тридевять земель от родных границ, тоже вольно обращался со словами.
– Здесь нет дорог, Ратомир из Модуляр. Здесь даже троп нет. Сюда без приглашения люди не ходят. Особенно чужие.
Солнце приближалось к зениту. Лучи пробивали хвою сверкающими колоннами, превращая бор в прекрасный храм. Ветер раскачивал верхушки деревьев, колонны переползали с одной заросшей мхом кочки на другую, и по-весеннему свежая поросль вспыхивала живыми изумрудами. Или, попадая на тела мертвецов, высвечивали кроваво-красные цвета смерти, рубины. Или матовые опалы безжизненных оленьих глаз…
Спящим пора проснуться и навести порядок, коли появились люди, переставшие видеть красоту леса. Прекрасное творение, посвященное богу – истинное богатство. Призрачную, иллюзорную, вечно меняющуюся, потрясающую, трогательную красоту, которая и есть единственный настоящий Бог!
Горло перехватило. И от восторга, и от жалости к этим бродягам, коим мошна застила глаза и обманула их язык …
– Как же вы ходите? Ни троп, ни дорог… Варварская страна… – жрец даже глаз не поднял от ладони, на которой пальцем пересчитывал серебряные и золотые монетки.
– Путями ходим, – если у меня и случилось презрительно выплюнуть эти слова, то не специально. – Кто знает пути, тому ни к чему вытаптывать траву, словно баранам.
– Все мы агнцы божии… – сумничал Парель.
– Забавная у вас семейка, – хмыкнул я.
Принц звонко щелкнул ножнами, вгоняя туда отчищенный до блеска клинок.
– И ты, конечно, знаешь пути? – улыбнувшись, поинтересовался он.
Я кивнул.
– Сможешь вывести нас поближе к Ростку?
– Это не трудно, – пришлось снова кивнуть. – А что у тебя за дело к князю Вовару?
– Хочу попросить его о помощи, – признался тот. – Проводишь?
– Пожалуй, – губы сами растянулись в ответ на искреннюю улыбку принца.
– Там, видать, знатное торжище, – обрадовался жрец, разглядывая оружие наемника. – В дремучей стране хороший меч должен быть в цене…
О своих планах по закапыванию тел неудачливых чужеземцев он уже забыл. Видно, этот жрец тоже не особо внимательно слушал уроки своего бога. Или был не таким уж и жрецом, каким хотел казаться. Я поймал себя на мысли, что личина путешествующего и проповедующего служителя – отличная маска для… недруга, желающего подобраться поближе.
– Этот меч возьмет Арч, – твердо сказал принц. Это была не просьба. Это был приказ. Я тогда еще не ведал, что связывает этих двоих путешественников, но зато теперь стало понятно, кто из них главный.
– Прими этот трофей, Арч Белый. Прими как дар и прости за вторжение в твой лес. Ибо не ведали мы, что творим беззаконие.
С этими словами, Ратомир, принц и наследник Модуляр, забравши прежде меч у жреца и снявши ножны с тела наемника, склонил передо мной копну длинных пепельных волос и протянул свой подарок.
По дедовской правде такое подношение, не обидев дарителя, нельзя было не взять. Видно, не совсем все забыли там, за Великой рекой. Спящие могут еще немного подремать…
Я улыбнулся и взял.
Нужен был ответный подарок. Как знак прощения.
– Мы будем у ворот Ростка завтра к высокому солнцу, – приладив меч за спину, сказал я. – А чтоб идти быстро и твой толстый спутник с его баулом нас не задерживал…
– Я пойду быстро-быстро, – заторопился Парель. – Я умею… Здесь дикие звери, и вообще…
– Никто не собирался тебя здесь бросить, – хмыкнул я. – Этого еще только в моем лесу не хватало… Кроме того… ты меня забавляешь.
Минуту назад побелевшие щеки толстяка мгновенно налились кровью.
– Я лишь хотел подарить вам лошадей.
– О! – только и смог выговорить принц.
В лиге отсюда, на бугре, стоит мертвое, но все еще крепкое дерево. На его ветвях, в ожидании, когда мы уйдем, сидела стая ворон. Их интересовали трупы.
В полуверсте у ручья голодный, худой и со свалявшимся от долгой спячки мехом весенний медведь безуспешно пытался поймать шуструю рыбешку. Он, конечно же, слышал шум с этой стороны, но ветер еще не донес запах крови. После полудня ветер сменится.