Страница 8 из 139
- Дрейк говорил, что она спит как убитая! – скептически прищурился Блэквелл.
- Потому что она спит под зельем, только так. Она зависима от него, не верю, что ты не замечал те убытки по медикаментам!
- Этим я займусь.
- Бесполезно! Я пробовал, запрещал ей снотворное, контролировал. Только она и правда не может спать без него, во сне её колотит от кошмаров, она целые ночи на пролет просто лежит и в ужасе смотрит в потолок. Это было при Первом Уровне, а сейчас всё ещё хуже.
Дважды два сложились, в голове у Блэквелла картинка сформировалась очень красочная: Алиса лежит и стонет от ночных кошмаров, а рядом лежит Артемис и обнимает её, пытаясь успокоить. Сложно было разобраться что беспокоило его больше, но, будучи очень ревнивым и вспыльчивым, Винсент не мог сдержать адреналин, который выбрасывала в кровь жгучая ревность:
- Спишь с ней?
- Тебе сейчас именно это важно?
- ОТВЕЧАЙ!
Риордан осторожно посмотрел на Блэквелла, зная, что в таком состоянии Герцог действительно может убить его без тени сомнений. Он привык видеть Алису в разных состояниях, но даже самый её зловещий образ не шёл в сравнение с видом Блэквелла, который в эти секунды был настолько зловещим и жутким, что хотелось скорее спрятаться, убежать. Воздух плавился вокруг Герцога от того жара, что источала его кожа, кулаки были сжаты до бела, челюсть напряжена. От испуга Артемис замешкался с ответом, но Блэквелл понял уже всё сам:
- То есть ты спал с ней… - сквозь сжатые зубы прорычал он, - Вы трахались?
- Я же знаю о её запрете, между нами этого не было!
Блэквелл уже не слушал ответа, а просто резко выхватил кинжал из кармана и вонзил в плечо Артемиса:
- Ебическая сила! Как же я хочу убить тебя, Риордан!
- Я нужен ей, - сквозь боль рычал Артемис, а кровь обильно окрашивала его мундир в багровый цвет, - Ей нужен друг.
- ТАК БУДЬ ДРУГОМ! Ещё раз заподозрю между вами шашни и лично кастрирую тебя, чёртово ты отродье! Вот этим вот клинком! Съебался отсюда!
Он телекинезом швырнул Риордана за дверь, которая с грохотом захлопнулась за нежданным гостем.
«Сорвался», - с болью думал он, - «Не удержался… сказал лишнего! Чуть не убил его, а ведь Алиса его любит… Боже, каким же слабаком я стал!».
Блэквелл гневно посмотрел на кровь, стекающую по его рукам и кинжалу. Ярость не отступала с уходом провокатора, она струилась по жилам и захлёстывала рассудок, погружая в инстинкты. Пламя пошло по коже, сжигая кровь на руках, глаза начали чернеть. Блэквелл зарычал и сжал кулаки, а потом с большим усилием унял свой гнев. В кружке на столе его ждал травяной чай, который он вылил в окно и пошёл налить себе до краёв бренди. Осушив кружку, он сел на подоконник и снова погрузился в мысли, пока не раздался очередной стук в дверь.
Гринден был точен как часы, на которых было 2 часа дня: время назначенной встречи. Герцог встретил Графа сдержанно, но учтиво:
- Ваше приглашение для меня большая неожиданность.
- Лорд Блэквелл, - сухо кивнул старый Граф с седой бородой. У него был очень высокий лоб с залысинами, черты лица при этом очень резкие, хоть и довольно правильные.
Говард Гринден был среднего роста, суховат, взгляд высокомерный и даже слегка брезгливый, на лице морщинами отпечаталась мимика человека ко всему придирающемуся и вечно чего-то требующего. Таким он и был, смерть сына сделала его невыносимым и заносчивым, хотя и до мрачных событий он был слишком высокого мнения о себе. Винсент помнил, что Гринден не принимал решения Феликса об усыновлении бастарда и даже запрещал своему законнорожденному сыну Грегори общаться с младшим Блэквеллом. Сказать, что отношения между Говардом и Винсентом были натянутые, значило бы разрядить обстановку, потому как ни для кого не секретом была репутация Аннабель Гринден, которая и без того будучи не слишком разборчива в интимных связях, умудрилась соблазниться Винсентом.
Они присели за стол и Гринден заговорил:
- Я уже слишком стар, чтобы сдерживать натиск недоброжелателей. Наследников, как ты знаешь, у меня нет, а на моё добро зарятся слишком многие, - начал Гринден. Его интонация была вымученной, он явно преодолевал себя, говоря с неприятным ему Блэквеллом, что последний прекрасно осознавал, но не перебивал. Говард продолжил, - Моё тело ещё остыть не успеет, а замок разнесут по камням. Не хочу, чтобы наследие моих предков досталось безродным мародёрам! А что будет с кровью Гринденов? Наша кровь уже семь веков льётся чистейшим родником!
- Ну это, допустим, не такая уже проблема. У вас есть дочь, изолируйте её в мире обычных людей и пусть там родит наследника, которого ваши же люди будут охранять. Вы ещё вполне живы, чтобы управлять делами, пока взращивается носитель крови, - нарочито сухо говорил Блэквелл, услышав тему про чистоту крови.
- Я не прибегну к таким идиотским мерам! Мир обычных – для обычных! Моя дочь – Гринден! Никогда её не «изолирую» в этом инкубаторе для отребья!
- Да ради бога, мои какие проблемы? Ваше дело как поступать с вашей кровью… от меня вам что надо? Защиту?
Гринден сложил вместе кончики пальцев, собираясь с мыслями. Его лицо выдавало сильное напряжение и внутреннюю борьбу.
- Мою кровь может защитить только сильный, и… несмотря на моё несогласие с чистотой твоей крови, я не могу не признать силу.
- То есть, став Архимагом, я резко реабилитировался из обычных бастардов в сильных бастардов? Это до соплей лестно, Граф, но я повторю: что вам конкретно нужно от меня?
- Мне нужно, чтобы ты взял Аннабель в жёны. Она родит тебе наследника и у двух из трёх влиятельнейших семей мира появится наследник.
Блэквелл смеялся в голос:
- Это неприемлемо по миллиону причин, но вот вам самая веская для вас: у меня не может быть детей, потому что я – Архимаг, и я не верю, что вы забыли об этом.