Страница 50 из 85
Значит, мне не казалось, значит, все мои домыслы были правдивы. Значит, я не просто ей брат, я ее тайный стыд, ее свинцовые мысли, ее тяжелая ноша. Не спуская глаз с Матильды, находясь в каком-то кататоническом ступоре, не контролируя совершенно собственное тело, я шагнул к сестре, а она испуганно попятилась.
- Нет, нет! Женя, это не правильно! Надо бороться!
Мила уткнулась спиной в преграду, оказавшись в моей власти. Нам обоим отступать было некуда. Одной рукой я уперся о стенку, в которую Матильда буквально вжалась, второй аккуратно провел по ее лицу, откидывая мокрые волосы с ее лба. Глаза сестры на исхудавшем усталом лице выделялись еще больше, чем обычно, и в них отчетливо читался страх. Розовые пухлые губы, манящие своей недоступностью, приоткрылись от удивления и казались от этого еще более желанными.
- Что ты делаешь? - голос ее был сиплый от нахлынувшего волнения.
Я только улыбнулся в ответ и прикоснулся к ее губам своими. Нежно, ласково, как к хрупкому и самому дорогому, что было у меня.
- Женя, не надо, - почти умоляюще прошептала она и... ответила на мой поцелуй.
Больше ничего не могло меня сдерживать. Я, как путник из пустыни, добравшись, наконец, до чистой воды, всё не мог напиться из ее родника. Я целовал и целовал как безумный, крепко держа Милу за талию рукой, боясь, что она ускользнет, уйдет, растворится. Только не сейчас, только не теперь. Я слишком долго этого ждал. Вскользь прикасаясь, подглядывая украдкой, я всегда боялся быть неправильно понятым, и всё ждал удобного момента, в последнюю минуту отступая. Но только не теперь! Во мне больше не боролись чувства противоречия, было только жгучее желание обладать Матильдой, которое затмило напрочь все остальные. Её страх пьяняще ударил в ноздри, и опять этот едва уловимый земляничный аромат, сладкий и удушливый. Маленькая, хрупкая, беззащитная - и только моя. Голова закружилась, но это только прилив сил от присутствия Милы, и теперь я знал это и мог использовать как помощь в достижении цели. Хищно улыбнулся мыслям. Только моя и никому я ее, черт побери, не отдам! Придвинувшись к ней вплотную, ощущая трепет ее неровного дыхания, я сам практически задыхался от такой близости. По щекам Матильды текли соленые слезы, перебивая сладкий вкус ее губ.
- Мышка-малышка, отчего ты плачешь, разве ты не хочешь этого сама?
- Жень, это будет наш конец, - я не дал ей договорить, заставив замолчать еще одним рваным поцелуем.
- Это будет наше грандиозное начало, - звериный оскал исказил мое лицо. Я чувствовал себя охотником, загнавшим добычу в ловушку. - Доверься мне, я твой звездный рыцарь, забыла?
- Ты не понимаешь, - она не давала больше себя целовать, воспользовавшись разницей в росте и спрятав лицо на моей груди. Я прижал ее крепче к себе и провел рукой по волосам, постепенно приходя в себя.
- Все будет хорошо, я обещаю. Ты же знаешь... - и я хотел было пуститься в объяснения, что это не просто каприз или сексуальное влечение, что между нами что-то большее - так желанная ею любовь, во всем понимании этого слова, и не наша вина в том. Просто мы иные и, к сожалению, оказались скованны узами родства. Но понял, что это совершенно не нужно, она как всегда знала гораздо больше меня. - Просто хочу быть рядом, всегда, слышишь? Всегда, - я приподнял ее голову за подбородок. - Просто закрой глаза и доверься мне. А подумаем потом.
И вновь поцеловал. На этот раз она прикрыла веки и отдалась мне вся. Я чувствовал, что Матильда буквально падает в свой загадочный мир и тянет за собой. Казалось, больше ничего вокруг не существует. Только я и Мила. Только ее ласковые, нежные губы и мое безудержное желание, жгущее изнутри. Страсть заполнила всего меня, грозясь выплеснуться наружу. Чтобы предотвратить этот скорый конец, я подхватил Матильду на руки и уложил на кровать. Так стало гораздо удобней хоть как-то контролировать процесс. Она приоткрыла глаза и, на минуту показалось, как разум вновь пытается к ней вернуться.
- Тссс, - шепнул я, предвосхищая ее попытки остановить меня. Не сейчас, не теперь. Я сжал с силой ее бедро, от чего она застонала. Сладким ядом разлился по мне этот стон, и заставил содрогнуться. Я слышал его уже, такое знакомое чувство, сродни дежавю. Фантазии смешались с реальностью, и нагнетали еще больший огонь в, и без того раскаленное жаждой, тело. - Матильда, - только и смог я прошептать. И проник в нее: грубо, сильно, несдержанно, до упора. Влажная, горячая, тесная. Безумие охватило разум, сбрасывая в темную пропасть вожделения и похоти. Едва заметный озноб прокатился по телу, и на этом все закончилось, по крайней мере, для меня.
Я не стал останавливаться, и продолжил, на это раз сосредоточившись на ощущениях Милы. Она тихонько стонала подо мной, вгоняя все больше в своеобразный азарт. Я откуда-то знал и понимал, как надо двигаться, чтобы ей было хорошо. Я чувствовал все, что чувствовала она. Сознание Матильды задернулись пеленой, унося мою малышку куда-то совсем далеко. Странно, но именно так всегда это себе и представлял. Неожиданно, она вскрикнула, широко раскрыв глаза, и ее пальцы с силой вжались мне в спину, оставляя полосы раскаленной саднящей кожи. Какое-то парадоксальное мазохистское удовольствием с примесью боли, отголоском боли из ее души и вполне реальной боли на моем теле, захлестнуло волной, заставляя потерять остатки самообладания. Я отпустил себя, перестав контролировать происходящее, и отдался во власть сил Матильды, подчиняясь ее безумию. Мы с ней слились в единое целое, были два разных тела и один разум. Два огромных чудовища, два дракона взмыли в небеса, разрывая грани звездного пространства. Переплетая крылья, поддерживая друг друга, обвиваясь хвостами, мы падали стремительно вниз и вновь, так же стремительно, взлетали. Только наши имена слетали шепотом с губ, я был ею, а она мной. Ощущение запретного и такого манящего, желанного и достигнутого, счастья и грани жизней, все смешалось. Но одновременно чувствовалось по отдельности - остро, ярко, так по-настоящему, почти болезненно. Если бы я знал, что из-за этого умру завтра, я бы все равно не остановился. Годами накопленные ощущения, мысли, эмоции, все выплеснулось в единый взрыв, перешедший в стон наслаждения, сорвавшийся одновременно с наших губ. Никогда за свою жизнь я не испытывал такого. Финальный поцелуй и я обессиленный упал рядом с ней. Безумная улыбка упорно не слезала с моего лица. Я был спокоен и абсолютно счастлив.