Курьер

Глава двадцатая

Многие знакомые считают меня слегка ненормальным, но я люблю ходить под дождем. Без всякого зонта. Разумеется, для моих прогулок подходит не всякий дождь, от извергающихся с небес водопадов тропического ливня я спасаюсь точно так же, как и все добропорядочные граждане. Не вижу я удовольствия и в планомерном окоченении под ледяными колючими струями в холодное время года.

Но вот робкий и задумчивый летний дождик — это по мне. А первую половину сентября в Одессе легко можно отнести к лету. Вот и туристы, судя по всему, так считают, голосуя за этот тезис своим неубывающим количеством… Хотя их-то дождь с улиц смыл старательно, малую часть распределив по кафе и ресторанам, а большую и вовсе запечатав по гостиничным номерам и съемным квартирам. Ну, правильно, с одной стороны, они сюда на солнце греться приехали, а не под дождем мокнуть…

А я бродил по городу второй час. Бесцельно и неспешно, намечая маршрут разве что на ближайшие пару кварталов. Для брожения у меня имелось целых две причины: ремонт дома, который осточертел мне сверх всякой меры и должен завершиться как раз-таки сегодня, и полное отсутствие желания сходить куда-либо конкретно. Видеть никого не хотелось, для кино, театра и прочих культурных мероприятий не было настроения. Вариант одиночного многочасового разгула в ресторане я даже не рассматривал. Вот и гулял. И приключившийся дождик меня только порадовал.

Дождь — он освежает. Не только атмосферу, но и голову. Я это неоднократно замечал. А немного свежести моим мыслям никоим образом не повредит. Ибо извечный вопрос «что делать?» отягощался до обидного ясным пониманием, что делать не хочется ничего. Вот просто абсолютно. Даже думать бы перестал, но никак не получается.

Про ремонт можно подумать. То есть, не про сам ремонт, а про то, что он, наконец, закончится. Я попытался представить себе, как это — прийти в чистую, аккуратную, как с иголочки квартиру. Представить получилось. Но ожидаемого восторга представленная картина не вызвала. По большому счету, к чему все это?.. И до ремонта вполне нормально было. Ну, малость обшарпано, ну, чуть несовременно… Скажите, эстет какой. Мне ж теперь снова привыкать придется, чтоб стены родными стали.

Хотя, если посмотреть философски, раз уж есть деньги, надо же их на что-то тратить? Новая квартира? Так это хуже ремонта. К тому же, какого черта мне менять квартиру — и размер вполне устраивает, и родной район я ни на что не променяю. Машину менять глупо, я на этой еще и полгода не отъездил. Мир посмотреть? Не тянет пока, честное слово. У родителей тоже все в порядке, а если я вдруг резко увеличу свои ежемесячные финансовые вливания в их бюджет, это их напугает, пожалуй. Мама — та точно начнет фонтанировать жуткими фантазиями. Почти наверняка с криминальным уклоном.

Понятное дело, не будь я холостяком, вопроса куда потратить деньги передо мной бы не стояло. Наблюдение за супружескими парами моих друзей привело к однозначному выводу: этот вопрос ставят перед собой жены, и они же его успешно решают. Зачастую с перевыполнением плана.

Тут мысль моя сделала изящный пируэт, и я начал думать о Марине. Не скажу, чтоб это было неожиданно — думал я о ней нередко. За те десять дней, что прошли с момента захватывающих событий в моей жизни, ноги четырежды приносили меня к тому месту, где я имел удовольствие попасть под ее колеса. Чего меня ноги туда несли, сказать затрудняюсь, шансы снова случайно встретиться с ней были примерно такими же, как поймать акулу на удочку с пирса пляжа Аркадии. Но ноги упорно не желали мириться с очевидными соображениями. А ведь я даже не заметил, был ли безымянный палей правой руки Марины обезображен обручальным кольцом…

Эх, жалко дождик закончился. Голове не мешало бы еще немного остыть. Ну что за дикие грезы о девушке, с которой пообщался всего несколько минут причем при весьма экстравагантных обстоятельствах? Или подобные обстоятельства напротив носят стимулирующий характер? Я попробовал представить себя семейным человеком. Себя на месте Бориса, а на месте Ленки… ну, Марину, кого же еще.

Так, стоп! Я на самом деле остановился как вкопанный посреди тротуара без подачи каких-либо предупредительных сигналов. Благо, некому было налетать на меня сзади, иначе не миновать мне парочки обидных, но оправданных эпитетов. Ленка возвращается когда? Несложные подсчеты подсказали, что через четыре дня. Значит, надо сегодня или завтра наведаться-таки к Мирскому, посмотреть, решил ли он вопрос с мебелью на кухню. Если решил, оплатить счета, если нет, решить за него. Или вместе с ним, как получится.

Ремонт-то я ему сделал, любо-дорого. Не то чтобы сам, конечно, бригаду со своей квартиры к нему переподрядил. Потому и у меня только сегодня все заканчивается… Само собой, найти ремонтников в Одессе не проблема, мог бы и других к Борису отправить, но мне просто нужна была пауза — день-другой (на самом деле оказалось три), чтобы прийти в себя. После Тоннеля.

Никогда раньше у меня такого не было и сильно надеюсь, что никогда больше не будет. Тоннель не отпускал, вонзив свои тонкие когти глубоко в сознание. Регулярная спонтанная настороженность, ничем не обоснованное ожидание угрозы за каждым углом, это еще полбеды. Сильнее меня напрягало другое… Например, сижу я дома, задумаюсь о чем-нибудь и соберусь из комнаты пройти на кухню. Для этого, само собой, нужно из комнаты выйти и пройти по коридору до кухонной двери. А кухня-то вот она, рядом, через стенку. И я, сосредоточившись и закрыв глаза, пытаюсь убедить себя, что в этой стене есть дверь. Да если б только пытаюсь, у меня вполне получалось. Открыв глаза я сильно удивлялся отсутствию этой двери. Говоря словами Томашова, я прокладывал «правильные пути». Перепутались в моей голове реальный мир с Тоннелем.