Курьер

— Кто конкретно? — спросил я.

Яков Вениаминович улыбнулся.

— Об этом, Вадик, вам следовало поинтересоваться у вашего советчика.

Я вернул улыбку.

— Он не слишком-то усердствовал в ответах на мои вопросы. Кстати, скажу сразу, я не принял совет. Роберт, я продолжу сотрудничество с вами, если, конечно, вы не измените своего мнения. Впрочем, тот курьер отреагировал на это решение абсолютно спокойно, сказал, что был уверен в моем отказе.

— Зачем давать советы, которые заведомо не будут приняты? — напомнил о себе Борис.

— Ты у меня спрашиваешь? — я повернулся в его сторону.

— Нет, мысли вслух, — и Борис вновь погрузился в молчание.

— Второй совет был еще более любопытным, — продолжил я. — Вначале советчик выразил уверенность, что в скором времени вы, Роберт, пошлете меня еще на одно задание, тесно связанное с первым. И мне от всей души рекомендовано от него отказаться.

Черный маг приподнял брови.

— Задание, тесно связанное с первым? Каким же образом?

Я развел руками.

— Как я уже говорил, молодой человек было не слишком щедр на ответы. Но обещал встретиться со мной еще раз, если я, вопреки его совету, все же возьмусь за то задание. И пройду Тоннель.

— А как он выглядел, этот курьер? — спросил вдруг Борис, сбив меня с упорядоченного хода мыслей.

— Молодой, — начал я. — Вернее, не старый. Невысокий, худощавый…

На этом самом месте я с удивлением обнаружил, что мне по большому счету нечего больше сказать. Сколько я ни старался, перед моим мысленным взором вместо четкого фотографического изображения представало нечто весьма расплывчатое. Образ ускользал от меня тем сильнее, чем пристальней я пытался в него всмотреться. Так порой ускользают от нас подробности только что увиденного сна. Тоннель — это не сон, конечно, но что-то общее все же есть.

— Не помню, — почти жалобно сказал я. — Вот только что вроде бы лицо перед глазами было, и… не помню. Но ничего особо примечательного во внешности не было, точно могу сказать.

Все время, пока я силился составить словесный портрет незнакомца, Борис сосредоточенно елозил пальцем по экрану своего телефона. Меня он слушал, казалось, вполуха.

— Он? — спросил Борис, протягивая телефон мне.

Стоило лицу с экрана посмотреть на меня улыбающимися глазами, все встало на свои места. Картинка уверенно заняла место зияющего провала в моей памяти, подойдя по всем параметрам. Сомнений не было ни малейших.

— Он, — твердо сказал я. — Чуть постарше только, стрижка покороче. И седина на висках. — Теперь я вспомнил все детали, включая те, что на фотографии отсутствовали. — Но точно он. А кто это?

Борис выдержал паузу. Хорошую, по Станиславскому. Находиться в центре внимания ему, в общем, нравилось.

— Это, Вадим, без преувеличения человек, изменивший мир. Михаил Викторович Томашов собственной персоной.