Курьер

— Ему тем более, — продолжаю я, справившись с голосом. — Кому-то постороннему, кто в игре так и не проявился? Чушь, необоснованное введение лишних сущностей. Так что вывод у меня такой: никому меня убивать нафиг не надо было.

— Оп-па… — выдыхает Борис. — Что называется, вот и договорились. То есть, покушения тебе почудились?

Смотрю на него, склонив голову набок. Долго смотрю, пока ему не делается неуютно.

— Ладно, ладно, понял: время прений еще не пришло. Но ты бы как-то динамичней к развязке своих мыслей продвигался, что ли.

— А ты меня не торопи. Покушения были — это номер раз, убивать меня никто не собирался — это номер два, — я поднимаю указательные пальцы на обеих руках и многозначительно смотрю на них. — Прийти к этим двум основополагающим началам было для меня сложно, зато дальше пошло легче. Потому что на этом фундаменте можно построить только один вывод: покушения были имитацией. Если критически разобрать каждый случай, в них можно заметить некую ущербность. Да, при переходе через дорогу меня слепит фонарь. Но, заметь, не на оживленной улице, а в конце кривого переулка, где машины быстро не ездят. Меня бьет током, но отнюдь не смертельным. Ронять на меня шкаф… Гораздо эффективнее можно было тюкнуть меня по макушке чем-нибудь менее громоздким. Ну и в качестве апогея — взрыв там, откуда я уже ушел. Нет, убивать меня не хотели, напугать как следует — другое дело.

— Зачем? — выстреливает вопросом Борис и тут же в преувеличенном испуге зажимает себе рот ладонью.

Но я реагирую на данное нарушение вполне благосклонно.

— Очень просто. Не всегда же пряником стимулировать, кнут тоже штука хорошая. Представь, что комитету что-то от меня нужно. Например, заклинание для защиты от магии.

— Именно от тебя?

Борис снова перебивает. И снова в его голосе сарказм. Положительно, он сегодня несносен…

— Почему же именно? — спокойно возражаю я. — Полагаю, подобных мне курьеров по всему миру гоняют схожим образом пачками. — Морщусь. — Ну, пачками — это я, наверное, перегнул, надо себя ценить, а курьер я неплохой. Но случай почти наверняка не единичный. Неплохой способ добыть сильные заклинания, поставив курьера в экстремальные условия. Вопрос жизни и смерти — хороший стимул, ты правильно говорил.

Как бы невзначай вцепляюсь взглядом в его лицо. Маска. Маска задумчивости и недоверия. Ладно, едем дальше.

— И раскрываться перед курьером не надо. Я считаю, хотя до конца и не уверен, что в моем случае была и побочная цель — Роберт. Черный маг, ведущий опасные… опасные, что бы там Александр Константинович не говорил, исследования Белого шара. Может быть, ситуация и не критическая, но почему бы не взять ее под более плотный контроль. Убить двух зайцев одним выстрелом всегда приятно.

— Каким это образом имитации покушений поможет более плотному контролю над Робертом? — спрашивает Борис.

Я молчу, собираясь не с мыслями — с силами. Это самый неприятный момент. Ради которого я, собственно, и пришел к старому студенческому другу.

Но тут на кухню входит Ленка.

— Чаю вам сделать? — с порога спрашивает она. — А то вы что-то разговорились…

— Я не понял, где связь? — удивляется Борис.

Ленка объясняет охотно:

— Когда вы, мужики, много разговариваете, в вас возникает потребность что-нибудь пить. Вот я и спешу предложить чаю, пока в ваши головы не пришла мысль о других напитках. Это может плохо закончиться, — она обводит глазами вокруг.

Борис смеется и слегка игриво прижимает супругу к себе. Я вежливо поддерживаю. В смысле смех, а не обжимания. От чая не отказываемся, и пока Ленка споро хозяйничает, разговор естественным образом прерывается. Может, и ну его к черту, этот разговор? — закрадывается в голову трусливая мыслишка. Уйти в сторону, скруглить тему, промямлить нечто невнятное и развести руками…

Нет! Я даже зубы стискиваю. Этот Тоннель я должен пройти до конца.

Ленка наконец завершает приготовления к чайной церемонии, поставив на центр стола вскипевший электрочайник. Борис сразу кладет в чашку пирамидку своего любимого «Липтона», плещет кипятку и начинает смотреть на наручные часы, засекая ровно две минуты. Чай он любит. Очень любит.