Страница 94 из 112
– Только не это, – вырвалось у меня.
Роберт мигом сориентировался:
– Что натворил?
– Неважно. Главное, что сейчас меня разыскивает полиция, – я взял газету и злорадно закончил: – Думаю, полицейские с удовольствием арестуют первого попавшегося Роберта Сандерса, выглядящего точь-в-точь как эта фотография.
Мои слова явно сбили его с толку. Он сразу сник.
– Да, ты не так прост, – поморщился Роберт. – А как насчёт наследства? Я не жадный, согласен на половину.
Прежде чем ответить, я велел Жаку замолчать и поставить кочергу на место.
– Уходи, я не намерен делиться.
– Уверен, братец?
Я скопировал его грозную гримасу и вытащил из-под рубашки кулон, предусмотрительно не сняв его.
– Знаешь, что это?
– Ты на что намекаешь?
– Знаешь?
– Допустим, оборотный кулон, – он поддался на провокацию. – И что с того?
– Надеюсь, тебе хватит мозгов, чтобы понять, что я не просто так его ношу. Я могу в любой момент им воспользоваться и растерзать тебя. Жак в курсе.
Мучительная пауза длилась недолго.
– Я пошёл, – сказал Роберт и, сунув в рот остатки булки, поспешил выйти на задний двор.
Я вызвался проводить его. Желание избавиться от непрошеного гостя было сильнее стыда за грубое обращение с тем, кто назвал себя моим родственником. В полном молчании мы прошли через запущенный сад до ограды. Роберт без проблем залез на неё.
– Ну и сволочь же ты, – прошипел он, обернувшись на прощание. – Совсем как твой отец.
Что? Что значит «как твой отец»?
Он спрыгнул на улицу. Я хотел догнать его расспросить, но, когда вскарабкался на ограду, было поздно. Его уже и след простыл.
Я долго не мог прийти в себя после этой встречи. В голове не укладывалось, что меня нашёл двоюродный брат. Тот, кто обладает той же внешностью и именем, что и я. Тот, кому известно о наследстве Родерика. Не слишком ли много совпадений? Да и мог ли обычный человек обнаружить меня в городе, даже не зная, как я выгляжу, и как меня зовут? Нет, конечно. Значит, это был не человек. Но тогда зачем этому существу вещи Родерика?
Чтобы ничего не упустить, я записал всё это в тезисах. Для этого пришлось перерыть всё содержимое стола в кабинете. В писчей бумаге не было недостатка, да и в ручках тоже, только чернила, как назло, засохли.
Дважды обвёл буквы карандашом. Понаставил вопросительных знаков. Прочитал вслух. Однако записанное всё равно не выстроилось в логическую цепочку.
Я закусил кончик карандаша, чего не делал с детства. Может, мне что-то мешает сосредоточиться? Например, всякие сентиментальные глупости. Несмотря ни на что, хотелось верить, что у меня есть кузен. Странный, но всё же не чужой человек. Возможно, он собирался обокрасть меня или всеми правдами и неправдами забрать всё, только что-то похожее на совесть нашёптывало мне иное. Я поступил несправедливо с этим юношей. Прогнал, как назойливого попрошайку.
Или стоит признаться себе, что ненависть к руке славы и прочим артефактам сменилась привязанностью? Ладно, не буду отрицать…
Я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла.
Я всё сделал правильно. Их нельзя отдавать кому попало. Отец вовсе не оставил их себе…
Чёрт, так что же имел в виду Роберт?
Лишь бы он был не прав.
Я вновь склонился над столом, в конце списка написал «ПАПА» и жирно обвёл в кружок.
Где-то в половине девятого мы решили лечь спать. Жак по привычке купил самые дешёвые свечи, которые дымили и неприятно пахли топлёным жиром, поэтому я с радостью их погасил, оставив гореть одну. Никаких вестей от Элен не было, и мы банально измаялись от безделья. Шутка ли, весь день стены подпирать.
Я рассказал другу о Филдвике и показал еле заметные шрамы от его инициалов на запястье. Не забыл про Андрея и своё превращение в вампира. Могу с уверенностью сказать, что впечатлений Жаку надолго хватит, он слушал меня с жадным любопытством. А когда я предложил ему опробовать оборотный кулон, он неожиданно отказался.
– Не-не-не! И не уговаривай, – Жак отодвинулся от меня подальше, как будто я мог заколдовать его на расстоянии. – Не хочу быть лягушкой!
– Кто тебе сказал, что ты лягушка?
– Так я ж Гренуй.
Попытка объяснить ему, что фамилия, буквально означающая «лягушка», не гарантия перевоплощения именно в это животное, ни к чему не привела. В принципе, я не настаивал на «примерке», помню, как сам не хотел этого. Вот Франсуа без всякого предложения заинтересовался бы кулоном, и ещё Ренара заставил участвовать в столь сомнительной забаве.
Из глубины дома раздался приглушённый треск. Жак и ухом не повёл, он стоял у окна и, думая о чём-то своём, слушал пиликанье сверчков.
Мне почудился топот. Жак всё так же стоял, как статуя.
Я взял липкую свечу и подошёл к двери, попутно зацепившись болтающимися подтяжками за столбик кровати. Друг взглянул на меня с неодобрением.
– Скоро приду, – прошептал я, исчезая в коридоре.
Роберт обязан был вернуться. Хоть он не вызывал у меня доверия, тяга к семейным тайнам вновь одержала верх над разумом. Я ждал новой встречи. Жаждал её. Предстояло во много разобраться нам обоим.