Страница 4 из 129
- Малыша пришлось вырезать недоношенным, потому что я уже не могла больше его носить… сил не хватало. Линда говорит, что возник конфликт плода и материнской магии. У меня был пятый уровень, у тебя второй, когда мы его зачали… он силён в тебя, поэтому магия раздирала меня изнутри, мне казалось, что меня вот-вот разорвёт на части.
- Как он вообще выжил – в этом вопрос!
- Потому что он… - Эва говорила настолько восхищённо, что в её больших синих глазах, казалось, отражался весь мир, - Он – совершенство, Феликс! Он – лучшее, что случалось с миром…
- Ну вот, - улыбнулся Герцог, - За семь месяцев ты променяла меня на маленькую писающуюся креветку с глазами-бусинками. Ты больше меня не любишь?
- Люблю, но теперь ещё больше, ведь ты подарил мне его!
- Ты сказала, что он – конец единого Сакраля, а потом, что он лучшее, что с нашим миром случалось. Парадоксальные высказывания, Леди Вэйнс.
Вдруг взгляд синих глаз померк, и лицо стало таким грустным:
- Линда вырезала его вечной сталью, потому что он не хотел выходить никак иначе. Не плакал совсем, лишь хныкнул от обиды, что его вынесли на свет, а в те минуты, когда порезали пуповину, я вдруг ощутила такую боль, что… - она замолчала, переводя дыхание, - Феликс, магия странно отреагировала. Винсент – особенный, он благословлён магией, он совсем не похож на других младенцев, я тебе клянусь. Я провела с ним всего полторы недели, но за это время я чувствовала столько, что не передать.
Феликс лёг на спину и притянул Эванжелину на себя, прикрывая сверху простынёй и покровительственно обнимая, давая понять, что бояться нечего, пока они вместе:
- Что это за беспробудный сон?
- Это… - она замерла и спрятала лицо в ладонь, - Не знаю. Мне показалось, что я видела какой-то странный сон, ведь такого быть просто не может.
- Что ты видела?
- Винсента. – хмыкнула она, - Только ему в моём видении примерно столько же лет, сколько сейчас тебе. Вы очень похожи, только он… неряшливее что ли! Там был и Элайджа. – она закусила губу, зная, что эта тема не самая лучшая для обсуждения.
Эванжелина ненавидела маленького Герцога всем сердцем, и это было взаимно. Их первая встреча получилась случайной, когда Эва прибывала в Мордвине инкогнито, она тогда нечаянно наткнулась на семилетнего Элайджу Блэквелла, буквально столкнувшись с ним спинами. Они отлетели друг от друга как однополярные магниты и щетинились подобно кошке с собакой. Элайджа к семи годам, проведёнными бок о бок с семейством Вон Райн, имел привычку обзывать людей в неподобающей для юного Герцога манере:
- Отребье! – кирнул надменный мальчик, и завёл руки за спину, задирая при этом нос.
- Какой же он грязный, кошмар! – ответила Эва, заведя в тупик Феликса, ведь мальчик выглядел опрятно и на нём не была ни единого пятнышка.
Почему она тогда сказала открылось позже, буквально пару недель назад, когда случилось кое-что до крайности неприятное. Юный Герцог разозлился на своего пса, которого Феликс подарил пару лет назад, за то, что тот не несёт ему мячик. Вместо возможных вариантов дрессировки или наказания, Элайджа повёл себя совсем уж неожиданно: он просто убил своего любимца.
Не зная, как реагировать, Феликс пытался объяснить мальчику, что тот совершил ужасное, но вместо раскаяния видел в светлых глазах своего наследника упрямство. Тогда Герцог не на шутку разозлился, лишил всех игрушек (в том числе любимого «потешного полка», который выполнял любую прихоть Элайджи) и отвёз сына в поместье Пемберли-Беркли, чтобы провести с ним воспитательную работу вдали от тех, кто поощрял любой каприз юного Герцога.
Через пару дней полного послушания Элайджи, Феликс наконец расслабился, и готов был пойти на мировую с сыном, но тот… пришёл со своим мёртвым гниющим псом, глаза четвероногого вываливались из орбит, но он всё же шёл, высунув язык наружу в ожидании команды маленького хозяина, который был собой очень доволен.
Феликс Блэквелл сел в ступоре, потому что в тот миг понял, что Элайджа Блэквелл балуется самой страшной из существующих практик в магии: Некромантией.
- Сынок… что же ты наделал? - только и смог из себя выдавить Феликс.
Пришлось дождаться, когда сын уснёт и сжечь мертво ходящего пса в ночи. Это было странным открытием для Феликса, и это тревожило его не прекращая, а со словами Эванжелины о её странном сне, возобновилось с новой силой:
- Говори, - велел он своей любимой, и та продолжила:
- Прости меня и не принимай близко к сердцу, ведь это всего лишь сон. Мне приснилось, что Элайджа гниющий демон с чёрными глазами. Очень сильный, очень страшный… вокруг него армия тел без души, движимых той магией, что в народе называют «чёрной смертью», - с каждым её словом Феликс всё больше погружался в ужас, понимая, что это не просто сон, но виду не подавал, - Твой сын пытал мага Квинтэссенции таким страшным образом, что молнии вылетали из её тела одна за другой, сбивая своей энергией живых трупов, но её муки лишь продолжались, пока она не упала замертво, - с ужасом прошептала Эва, - И тогда появился наш сын. Он в моём сне силён настолько, что и представить себе нельзя, ведь я никогда о подобном даже в легендах не слышала: он повелитель четырёх стихий, - она замолчала и осторожно посмотрела на своего любовника, который напряжённо слушал, - Он Архимаг.