Звездочка

  Корсо лениво листал на галотерминале новости последних событий в мире. Хельга встала в дверях кабины управления, уперев руки в бока.

  - Послушайте, капитан! Эта ваша, так называемая рабыня! Эта неотесанная хамка угрожала меня отравить! Я прошу вас провести с ней разъяснительную беседу, кто есть кто, на этом корабле! Чтобы не смела притрагиваться к моей еде, моим вещам и вообще, всему, что касается меня. Пусть знает свое место!

  Корсо нехотя оторвался от своего занятия и с непониманием уставился на второго пилота.

  - Какая муха тебя....

  - Я, кажется, вполне ясно объяснила вам свои условия, и больше не собираюсь это обсуждать. Готова заступить на дежурство.

  Капитан нервно выключил передатчик, молча встал и вышел из кабины. Хельга всегда была строгим, уверенным в себе профессионалом. Никогда за все время, что они вместе летают, он не видел ее такой. Всегда подтянута, по-армейски дисциплинирована, даже на отдыхе не позволяла себе вольностей. И тут неожиданная сторона ее личности. Такое странное поведение выводило его из равновесия. Корсо умылся в своей каюте и отправился ужинать. Когда он вошел, Твинкл, сидевшая на диване, подскочила от неожиданности.

  - Что там есть поесть? - буркнул он, усаживаясь за стол.

  - Сейчас, хозяин, все будет, - и она опрометью кинулась на кухню.

  Капитан молча ел, мрачно глядя перед собой, и только когда девушка подала ему кружку горячего кофе, он отвлекся от своих размышлений.

  - Что это? - брезгливо скривился Корсо, заглядывая в кружку.

  - Это к-кофе.

  - Какое-то оно у тебя странное, - он понюхал пар, исходящий из кружки. - Хм, а пахнет ничего. Что ты с ним сделала?

  - Я его сварила, - гордо улыбнулась девушка.

  Капитан осторожно отхлебнул.

  - Ладно, и это пойдет, - немного помолчав, обдумывая как начать разговор, Корсо пристально посмотрел на рабыню. - Слушай, на тебя мне тут уже пожаловались. Хельга говорит, мол, ты ее отравить обещала.

  И выжидающе умолк, не отводя глаз от замершей на месте, перепуганной девушки.

  - Я не..., я ...- начала заикаться та, вжимая голову в плечи. - Простите, хозяин! Я вовсе не это имела в виду. Я не знаю, что со мной такое. Иногда просто не могу держать себя в руках! Понимаете, - принялась оправдываться рабыня, - мой язык, он, он мне враг. Мне часто за него попадало. Помню, как назвала одного пьяницу 'лиловым олушем', когда он требовал налить ему в кредит. Ох, и всыпал мне тогда хозяин, по-моему, двенадцать палок, не меньше. Но, вы не переживайте, я ему потом не плевала в стакан!

  - Как это двенадцать палок? - прервал ее тираду Корсо.

  - Ну, знаете, такие палки из твердого пластика,- с готовностью пустилась в объяснения Твинкл, - ох, и больно лупасят же, заразы. Когда раб сделал какую-то провинность, ему назначают наказание в виде ударов этой палкой в назидание другим. Собираются все в одном месте, кладут на лавку провинившегося, и давай со всей дури махать ею. А если еще и у дейтонца в руках, все, считай, был человек, а теперь вот синяк вместо него. Я тогда неделю ходила с трудом, вся спина в потеках была.

  Она это рассказывала, как о чем-то обыденном, у капитана от ее простого тона волосы на затылке зашевелились.

  - Какой кошмар, - только и смог он вымолвить.

  - Понимаете, - продолжила Твинкл, возвращая разговор в прежнее русло, - вы вот мой хозяин, а она - нет. Она может в любое время оказаться на моем месте, - девушка вздохнула. - Ведь я же тоже не родилась невольницей, я когда-то была свободной, вполне возможно из приличной семьи. И не укради меня тогда эти ... эти... я не знаю кто эти... но в общем, не укради они меня у отца, возможно, все было бы по-другому.

  - Как это, украли? Так ты не рабыня по рождению? - удивился капитан. - Разве такое возможно в наше время?

  - Ой, да сплошь и рядом, - безапелляционно заявила Твинкл, - это же такой же бизнес, как торговля овощами. Только вместо овощей люди. Знаете, сколько на моих глазах было отправлено бывших когда-то свободных в рудники? О-о-о-о! Вот сегодня сидит человек, как вы, кофе пьет, а завтра добывает бок о бок с роботами ископаемые. В основном это дети, которых родители за долги отдают или сами должники идут таким образом отрабатывать. Только после отработки этой никто не возвращается, по крайней мере, у моего бывшего хозяина.

  - Так может и тебя за долги отдали?

  - Нет, нет, меня точно похитили, я ведь кое-что помню, - возразила девушка. - Помню, отца, точнее его огромные руки, покрытые рыжими волосами, как на моей голове. Он меня к себе крепко-крепко прижимал, я знаю, папа обо мне всегда заботился и очень любил, он бы меня не отдал так просто, - она закатила глаза, силясь воскресить в памяти минувшие дни. - Определенно, был праздник, огромный торт, на котором я задуваю свечи! Наверное, мне лет пять. И потом кто-то меня схватил, раздались крики. Я тогда очень испугалась и расплакалась, а меня поволокли на корабль и бросили в грузовом отсеке. И с тех пор я уже около двенадцати лет в этом страхе так и живу.

  - Как-то ты не похожа на шахтера, к тому же взял я тебя в баре, так что не сходится, - недоверчиво покачал головой Корсо.

  - Понимаете, есть один человек, все зовут его Куратором. Он и является, как я думаю, моим похитителем, а, стало быть, владельцем. Не знаю почему, но каждый год, в один и тот же день, меня привозили к нему. Он осматривал мое здоровье, и указывал новое мое, ну как бы, назначение. Куда и к кому меня отправлять. Вот и тут год подходил к концу. Я слышала как дядюшка Кло, ну тот, кого я треснула подносом, уговаривал Куратора, оставить меня еще на некоторое время у него. Он сказал, что бордель это не мое, и я не смогу в таком возрасте танцевать эротические танцы. В общем, если бы вы не повстречались мне, то неизвестно, как дальше сложилась моя судьба, - Твинкл глядела в пол, украдкой утирая проступавшие слезы, - спасибо вам, хозяин.