Страница 74 из 118
И только ли вещи, быть может…
Чужеземцы не знают пощады. И рабов не берут, и…
Лабарту сквозь пролом в стене вылез на улицу, не оглядываясь, не желая знать. И пошел, ведомый смутным светом, — вперед, туда, где стоял прежде дом Илку.
— Лалия!
От оклика, надрывного и горестного, из развалин, хлопая крыльями, взлетели вороны, и собака завыла невдалеке.
Лабарту промедлил, не скрылся среди теней, лишь обернулся, — и крохотная женщина метнулась навстречу, всхлипывая, прижалась к груди, вцепилась в одежду. Сердце ее билось торопливо и неровно, как колокольчик на ветру, а сама она была истощенной, лишь чудом держалась на ногах.
— Лалия, — прошептала она, не поднимая головы.
Лабарту взял ее за плечи, отстранил он себя.
— Кто ты? — спросил он.
— Ты не помнишь меня? — Она снова всхлипнула, но подняла взгляд. Глаза ее покраснели и распухли от копоти и слез. — Мой отец… Татану… обещал меня тебе… Но он, и братья… — Она запнулась, но продолжила. — Я думала, умру, но кутии ушли, а ты вернулся, и…
Она ли это? Младшая дочка старого торговца, та что лишь этой весной надела покрывало взрослой женщины. Та, что за семейной трапезой была немногословна и скромна, но весело смеялась с подругами. Та, что с любопытством выглянула во двор утром, когда Лабарту пришел за последними распоряжениями… Та, которую Татану хотел отдать ему в жены.
Лабарту опустил руки и покачал головой.
— Женщина, — сказал он, — я не знаю, о чем ты говоришь.
— Но ты же… — Девушка смотрела на него растеряно, и слеза ползла по ее щеке, оставляя чистую дорожку. — Раз ты вернулся, Лалия…
— Ты ошибаешься, — отозвался Лабарту. — У меня другое имя.
И с быстротой, недоступной людям, скрылся среди руин.