Страница 87 из 124
Группа молодежи собралась неподалеку возле придорожного ларька. Черноволосые парни кавказского вида сидели на корточках возле мотоциклов, что-то жарко обсуждая на смеси русского мата и местного наречия.
По другую сторону дороги приютилась в соснах небольшая гостиница. 'На ночь оставаться не буду', - решил Виктор. - 'Только поем'. Ступив на порог пустого холла, он сразу заметил надпись 'Кафе', над которой костлявыми крыльями торчали оленьи рога. В зале почти никого не было. Деревянное помещение пропиталось запахами копченых сыров и лука.
- Здравствуйте! Рады вам, - поприветствовал хозяин, высокий седой горец, - сейчас моя хозяйка вас обслужит. Галя!- крикнул он и добавил. - Если что-то не понравится, вы ее обязательно поругайте! Женщины - они такие, их надо ругать. Выбирайте столик.
- Спасибо, - Виктор опустился на стул, положив трость рядом, быстро пробежал глазами список предлагаемых блюд на глянцевом листе бумаги.
Подоспела пожилая хозяйка, уютная, как и все вокруг:
- Доброго дня! Вы что-нибудь выбрали?
- Дайте, пожалуйста, жареной картошки, люля, и, если можно, сыра, - Виктор поправил гарнитуру на ухе.
- Мы сами сыр делаем! - похвасталась женщина.
- Очень хороший запах, хотелось бы попробовать, - поднял на нее глаза Виктор.
Горянка Галя странно на него посмотрела, и непроизвольно махнула рукой, словно отгоняя воспоминания.
- Что-то не так? - поинтересовался Миллер.
- Да нет, - смутилась она.
- И все же?
- Глаза ваши... У вас сестры нет?
Виктор покачал головой: - Нет, а что?
Женщина рассмеялась неловко:
- Недавно девушка у нас останавливалась. Почему-то она мне запомнилась. Глаза у нее были почти как у вас, такого же необычного цвета, словно бирюза, мой любимый камешек. И заказала она то же, что и вы: фри, люля и сыр.
Виктор подался вперед: - А когда это было?
- Не скажу точно, может, неделю, может две...
- Она была одна?
- Нет, с женихом, высоким таким...
- С раскосыми глазами? - ёкнуло сердце Виктора.
- Точно, - кивнула хозяйка, - и волосы длинные, как смоль.
- Почему вы думаете, что он - ее жених? - не понял приезжий.
- Да как же! Он о ней заботился, за все платил. Она тут выпила лишнего, прямо на ногах не стояла... Ну, со всеми бывает, - хитро улыбнулась собеседница, - а он ее в номер на руках отнес. Молодец! Красивая пара.
У Виктора сдавило виски. Кулаки сжались, а сердце провалилось в пустоту. Он больше не хотел ничего спрашивать, но разговорчивую Галину было не остановить:
- Правда, чуть беда не случилась. Наверное, они ночью поссорились, потому что наутро я ее прям не узнала: такая вышла бледная-бледная. А когда пошла номер убирать, так вы не поверите - нашла петлю в ванной! Она повеситься хотела! Молодая, красивая. Представляете?!
Виктор переспросил, разжав холодные потные руки:
- Повеситься?...
- Да-да, крюк из стены вырвало, - женщина заохала. - Только мы там ремонт сделали, пришлось новый кафель класть...
- Галя! Ты что разболталась, Трещётка?! - прикрикнул на нее хозяин. - Обслужи человека, а потом болтай!
Виктор встал из-за стола, чувствуя, что ему нехорошо:
- Извините, я... мне надо ехать. - Физик подобрал трость, и торопливо вышел, раздираемый мучительными мыслями. Идеальный, ангельский образ Дины заслонила мутная тень. Напилась? Голову в петлю засунула? По пьянке? Похититель носит ее на руках? Жених? Да-да, - Виктор прислонился спиной к своему автомобилю и сжал голову руками, слушая, как бешено бьет пульс в ушах. - Она не хотела, чтобы кто-то за ней приезжал. Наверное, ее все устраивает... - задохнулся Виктор, - ... говорила, что любит - бывает же такое двуличие! В конце концов, он совсем ее не знает! Или он все неверно понял? Она пожалела его из-за болезни, а потом передумала... Женщины непостоянны: его мать не успела забеременеть, и вышла замуж за другого! А потом был и третий, и четвертый... Он думал, что Дина не такая? С чего он взял?! Дурак! Боже, какой дурак! И Денис не хотел, чтобы он ехал, наверное, догадывался про свою сестру... или знал все!
Неконтролируемый гнев пеной поднимался вместе с новыми 'доказательствами'.
Откуда-то слышались звуки кавказской музыки. Ее все больше и больше заглушали крики скапливающейся рядом толпы парней. Виктор со злостью сплюнул на землю горькую слюну и принялся обходить машину, чтобы развернуться и уехать обратно. Трость с лязгом упала на асфальт, и когда Миллер разогнулся, подняв ее, несколько человек из толпы направлялось к нему. Невысокий, коренастый, как борец, горбоносый парень с ненавистью ткнул пальцем в сторону приезжего:
- Ты! Не смей плевать на нашу святую землю!