Бегущий по лезвию

— Умеешь играть? — нарушив абсолютную тишину комнаты, с любопытством спросила Адель, которая появилась на пороге.

— Только простые мелодии, что я заучил в детстве, — смутился Арно и посмотрел на девушку. — Ты, наверное, умеешь. Всех юных мадемуазель обучают этому в пансионах и школах, разве нет?

— Да, и предполагается, что юная мадемуазель после будет развлекать гостей в доме на разных приемах, — хмуро ответила она и подошла к старому роялю, ласково касаясь длинными пальцами знакомых клавиш. Перед глазами тотчас вспыхнули воспоминания из детства, когда все сидели в гостиной и с замиранием слушали, как Адель играла простые гаммы, а потом и небольшие произведение. Девушка бегло улыбнулась ассасину, который пристально наблюдал за ней и, кажется, ждал, пока она что-нибудь сыграет. — Я слишком давно этим не занималась. Но, может быть, что-то такое… — задумчиво протянула, поставила руки в позицию, а затем неуверенно начала «Пассакалью» Генделя.

Даже расстроенный рояль не смог испортить музыку, которая заполнила весь дом. Адель с каждым прикосновением к клавишам и педалям чувствовала все большую уверенность, вспоминая все ноты. Арно удивленно вскинул брови, явно не ожидав от нее подобного. Конечно, клавесин он каждый день слышал в кафе «Театр», но звуки рояля совершенно отличались. Инструмент словно радовался прибытию своей хозяйке, и «Пассакалья» звучала уже не так агрессивно. Адель даже улыбнулась, почувствовав былой азарт, что всякий раз испытывала во время игры на рояле. Но доиграть до конца она не решилась, вспоминая, что в дом они вовсе прибыли не за этим.

— Мои аплодисменты вам, мадемуазель, — усмехнулся Арно, похлопав в ладони, с который предварительно снял в перчатки. — Я ни за что бы не подумал, что ты давно не играла.

— Пожалуй, «Пассакалья» — единственное произведение, которое я знаю наизусть, — честно призналась Адель и закрыла крышку рояля. — Но полно развлечения. Мы сюда все-таки прибыли за тем, чтобы найти зацепки.

Арно, словно очнувшись от наваждения, согласился с ней.

— Ты можешь пройти по всему дому. Заходи в любые комнаты и чувствуй себя полноправным хозяином, — громко проговорила она, стремительно пересекая комнату и пропадая в коридоре. — Все, что найдешь приноси в гостиную или в столовую. Я буду исследовать правое крыло, хорошо?

Адель не стала заглядывать в другие комнаты на первом этаже. Какая-то неведомая сила тянула ее сразу же на второй этаж. В правом крыле располагались не только хозяйские комнаты, но и кабинет дона Ламберти. Девушка хотела в первую очередь побывать там. Воспоминания вызывали каждый коридор, двери, картины, канделябры и мебель, которая была совершенно не тронута. Удивительно, что здесь все осталось в такой сохранности. Почти ничего из того, что помнила Адель, не пропало. Разве что ощущение пустоты и одиночества полностью господствовали здесь.

Девушка провела рукой по пыльным перилам лестницы. Толстый слой пыли покрыл каждый сантиметр красного дерева. Ковры давным-давно прогнили, и лестница скрипела под легкими шагами. Адель быстро нашла нужный кабинет, стараясь отогнать теплые воспоминания и сосредоточиться на деле. Что мог вообще оставить здесь Шэй? Вряд ли он задерживался так надолго, чтобы оставлять письма или какие-нибудь документы. И зачем вообще он останавливался здесь? Для чего он встречался с матерью? Почему не пожелал увидеться с ней? Один за другим вопросы переполняли Адель, которая с тихим скрипом открыла дверь в старый кабинет, погруженный во мрак. Пришлось открыть ставни на окнах, чтобы в этой тьме можно было разглядеть хоть что-то.

Первым в глаза бросился рабочий стол, на котором лежали разные книги, в углу стояла масляная лампа, а мягкое кресло с охристой обивкой отодвинуто совсем не так, как отодвигал его дон Ламберти. Смутившись, девушка с любопытством подошла к большому столу и начала разглядывать предметы, которые явно лежали не на своих местах. Возможно, Шэй все-таки был здесь не один день, и ему понравилось в этом кабинете, раз книги лежали на столе. Среди них она узнала только старый роман, который читала еще в детстве. Девушка взяла книгу в руки, пролистывая все страницы. Ворох пыли поднялся в воздух, и она негромко чихнула от этого. Книга выпала из рук, падая вверх корешком, а со страниц вдруг выскользнула маленькая пожелтевшая от времени бумажка.

Адель, удивленно вскинув брови, подобрала бумажку. Аккуратным почерком на итальянском было написано: «Разгадай загадку. В других книгах есть подсказки». Девушка начала увлеченно ворошить лежавшие на столе книге, и почти из каждой выпало по крохотной бумажке, из которых она без особого труда собрала целое предложение.

— Ищи меня там, где отражение сада, — пробормотала себе под нос получившееся предложение Адель, нахмурившись. В загадке определенно был смысл, что можно было запросто разгадать, если бы она помнила расположение каждой комнаты в доме, и какие именно окна выходили в сад. Она с легкостью догадалась, что нужно отыскать комнату, где зеркало частично расположено напротив окна, которое выходило в сад. Тяжко вздохнув, Адель недовольно покачала головой. Почти половина комнат в огромном особняке могли попасть под описание, но только лишь в одной лежало неясное сокровище, которое спрятал отец, будто бы зная, что дочь рано или поздно окажется на пороге этой виллы.

Несмотря на то, что поиски могли затянуться до глубокой ночи, Адель, взяв записки, поспешила исследовать почти все правое крыло, как и сказала, Арно, который сейчас неизвестно в какой комнате находился. Она быстро ходила по коридору, как будто время то и дело поджимало. Заглядывала в комнаты, смотрела в окна и оборачивалась, надеясь увидеть зеркало напротив. Вскоре энтузиазм почти пропал, и стоило оказаться в бывшей родительской спальне, Адель устало навалилась на дверь, тяжело вздыхая. Взгляд невольно скользнул к окну, которое выходило в давно заросший сорняками сад. Неспешными шагами девушка подошла к нему и обернулась, наконец увидев зеркало, висящее над старым комодом.

— И что дальше? — буркнула уставшая девушка, смотря на собственное отражение, а потом внимательно изучая зеркало, поверхность которого покрылась тонким слоем пыли. Взгляд вдруг остановился на небольшой книжной полке возле окна, что тоже отражалась в зеркале. Недолго думая, она подскочила к полке и стала перебирать все книги. Они валились из рук, падали с приглушенным стуком на пол, пока Адель пыталась найти разгадку. Схватившись за романы, ди Фьиоре случайно выронила книгу в темно-коричневой обложке. Со странным шорохом она упала на ковер, тотчас привлекая внимание.

Адель, взяв книгу в руки, усмехнулась.

— «Критика чистого разума»? Ты что шутишь, что ли? — сказала она и пролистала все страницы. Прямо посередине лежал заветный конверт с сургучей печатью, на которой был знакомый тамплиерский крест. Адель взяла письмо и, присев на край широкой кровати, аккуратно разломила печать.

«Я нисколько не удивлен, что ты смогла добраться до этого письма. Сильвия говорила, ты выросла очень умной девушкой. Не знаю, когда ты окажешься здесь, в Палермо, снова. Может быть, пройдут десятки лет, когда ты его увидишь. Но, тем не менее, я буду рад, если ты прочитаешь его. Если нет, я не расстроюсь. Слишком устал я корить себя за ошибки прошлого.

Дочь моя, внимательно прочитай и оставь это письмо себе. Не показывай его матери. Ей не к чему знать об этом. Я давно намеревался написать хоть что-то, потому что при случайной встрече ужасно боюсь поглядеть в твои карие глаза и увидеть в них осуждение. Вероятно, у тебя ко мне множество вопросов, но в этом письме я вряд ли смогу ответить на половину из них. Но все же я постараюсь кое-что прояснить.

Я не мог остаться с твоей матерью, потому что руки мои были связаны долгом перед Орденом тамплиеров, к которому я принадлежу. На тот момент вся моя жизнь состояла из поисков шкатулки Предтеч, которая сейчас в моих руках. Я вынужден скрываться, чтобы мои враги не нашли меня и не убили. Поэтому твоя мать помогла мне. Дала ключ от виллы, на которой я провел без малого почти три месяца, а это письмо пишу в последний день своего прибытия.