Страница 57 из 123
Меня разбудил голос Нимы. Сон был вязким, не желал отпускать меня, но ее голос звенел теплом, струился как ручей в сердце Рощи. Я слушал его сквозь пелену забытья. Там, где Нима – всегда тепло. Там деревянные стены, пропитанные солнцем, летний ветер в кронах деревьев, жар печи в зимнюю ночь и дрожащее пламя свечей. Я слушал, как Нима зовет меня, касался этого тепла, плыл на грани яви и снов.
Но потом она замолчала. Я собрал силу воли – и сон рассыпался, как ветхая ткань, выпустил меня наружу.
Нима сидела на краю кровати и тормошила меня за плечо – это было так привычно, что на миг показалось – мы в Роще, в доме учителя. Но нет, это был мой дом, – высокий потолок, белые стены, городской шум за окном. Ветер трепал тюлевую занавеску, и узор света и тени на полу менялся, повторял движение.
– Все, все, я проснулся, – пробормотал я и сел, протирая глаза. – Спасибо…
Доски пола были теплыми. Я наугад потянулся, ища ботинки, но вспомнил, что их нет. Теперь я хожу босиком.
Потому что могу летать.
Я изменился, но мой дом остался прежним. Даже книга, которую я читал перед отлетом, лежала на том же месте – лишь покрылась налетом пыли.
– Может быть, тебе пойти в Рощу завтра? – спросила Нима. – У тебя такой усталый вид.
Я взглянул на нее и покачал головой. Нима улыбнулась в ответ и взяла меня за руку.
Гвардейцы и знакомые горожане часто спрашивали меня: «Кто она тебе?» Я никогда не мог объяснить. Как рассказать, что она понимает меня без слов?
Я давно ушел из Рощи, уже шесть лет носил форму и жил в городе. Но наше родство не исчезло и не ослабло. Я смотрел сейчас на Ниму – в рубашке из разноцветных лоскутов, с амулетами из сердолика и яшмы – и знал, что часть моей души всегда будет такой же. Я на королевской службе, но останусь волшебником из Рощи, и Нима всегда сможет понять меня.
Если бы только она стремилась коснуться неба – тогда она смогла бы уйти из Рощи вместе со мной. Но Нима оставалась среди деревьев и пела лишь самые простые песни.
– Я хочу увидеть учителя, – сказал я. – Пойдем.
В прихожей я задержался. Взглянул в щербатое зеркало – правда ли у меня усталый вид или Ниме показалось? – и едва узнал себя. Я так давно не видел своего отражения.
Попытался пригладить волосы – пальцы словно запутались в клочьях бесцветного дыма. Да, дым, пыль и пепел, следы нашего пути.
Глаза человека по ту сторону стекла казались незнакомыми – их переполняла новая песня, дальний плач флейты и голос ветра из снов.
– Нима, – позвал я. Она стояла у двери, перебирала ключи, ждала меня. – Я раскрыл нашу тайну. Прости.
– Что ты видел?.. – Ее голос был едва слышным, терялся в полумраке.
Между нами была всего пара шагов, волшебство и песни души звучали все громче, заполняли воздух и стены, дрожали в зеркале. И я не смог сдержаться.
Звезды, сияющие в глубине земли, горящие в небе, ветер, шторм, свет, пронизывающий весь мир, зов флейты, – все сжалось в один миг, в одну мысль. Эта мысль метнулась к Ниме, коснулась души, ушла в сплетение песен.
Но Нима не услышала меня.
Не смогла разглядеть мою мысль среди звона и сияния волшебства. Так бывало всегда, сколько я ни пытался. «Ей не хватает сил», – говорили в Роще.
– Я видел, что скоро война, – сказал я вслух. – Совсем скоро.
Нима молчала несколько мгновений, а потом прошептала:
– Ты расскажешь учителю?
Я знал, о чем она спрашивает. Не о войне, а о том, что я вижу будущее.
Наша с Нимой тайна, в Роще больше никто не знает о ней.
Я покачал головой и сказал:
– Не знаю.
Когда мы подошли к Роще, солнце опустилось к крышам домов. Тени удлинились, но еще не окрасились закатом, – золотистые блики скользили по ветвям, по листве, шелестящей над белой стеной. Мне всегда казалось – деревья стремятся наружу, магии тесно в пределах Рощи. Улица, петляющая вдоль стены, была словно водораздел сна и яви, – отголоски песен блуждали здесь, сплетались и исчезали – среди деревьев или в шуме Атанга.
Спокойствие и тишина накрывали улицу будто тень, – но горожане спешили пройти мимо, никто не гулял у стен Рощи.
Я толкнул деревянные створки ворот – они поддались, отворились с тихим скрипом.
Волшебство, сотканное из тысяч песен и сотен душ, окружило меня. Отзвуки магии холодом и жаром прошли по коже, и моя собственная песня зазвенела в груди, отвечая.
Каждый раз, приходя сюда, я возвращаюсь домой.