Страница 18 из 123
9.
Здесь, в высоте, среди ветров, внутри звука полета, – легко забыть о земле, о городах, о людях и цели. Стоило закрыть глаза – и сон вспыхивал тысячью осколков, чужая песня пробивала навылет душу. Я пытался не думать об этом, хотел забыть, – но голос флейты, звучавший в видении, был совсем рядом. Он был тише дыхания, но громче следов магии, над которыми мы пролетали. Он был неизъяснимым, но я почти чувствовал, почти понимал, откуда он струится.
Я потянул весло на себя и велел:
– Вверх!
Лодка рванулась – не открывая глаз я чувствовал, как борется в ней вера в мой голос и покорность рычагам управления. Но она жила моей песней, кренилась вверх, мчалась к небу против встречных потоков.
Я слышал, как гремит что-то на дне, как ругается Джерри.
– Эли, что ты делаешь? – крикнул Рилэн. Его слова пролетели мимо меня обрывками ветра. – Мы не…
– Вверх! – повторил я, и мой крик почти стал песней, окатил лодку, вытолкнул ее из сплетенья ветров.
Пошатнувшись, она выровнялась, движение стихло. Мы уже не летели, мы словно качались на волнах прибоя. Внизу воздушные реки подхватили следы волшебства, несли его прочь, к горам и к морю.
Я открыл глаза.
– Ну ты и дурак, – сказал Джерри. Он все еще держался за борт.
Рилэн вопросительно смотрел на меня, сжимал рычаг высоты, – но я не стал объяснять.
Звук флейты, пришедший из видения, был по-прежнему близко – но все так же недостижим, развеян в небе над головой. Даже если поднимусь еще выше, я не коснусь его.
Я сжал весло обеими руками. Светлое небо, солнце, уже повернувшее в сторону Атанга, черная стена гор, и земля внизу, в неразличимой дали – ни селений не видно, ни дорог, все слилось в единый узор. Холод проникал в тело с каждым мигом, с каждым вздохом.
Мы слишком высоко.
Я погнался за видением и забыл обо всем. Я знаю, так сходят с ума.
Почему Нима не ушла из Рощи вместе со мной? Она всегда знала, о чем говорят мне сны.
Я повернул весло, и лодка скользнула вниз. Мы опускались медленно, круг за кругом. Холод отступал, знакомые ветра возвращались, и с каждым мгновением дышать становилось все легче.
– Ты бы хоть предупредил, – пробормотал Джерри. – По-моему у нас что-то вывалилось…
Опрокинутые ящики валялись у меня под ногами, цилиндры с патронами перекатывались по дну лодки. Я мотнул головой и объяснил:
– Мне показалось.
– Вот поэтому вам и не разрешают курить, – сообщил Джерри. – Вы и так все тронутые.
Я хотел ответить, но Джерри вдруг указал в сторону.
– Смотри!
Лодка разворачивалась, снижаясь, и я успел увидеть лишь черный росчерк на небе, слишком быстрый для птицы. Только что он был, и тут же исчез – так невидимые чернила тают на бумаге, пока ты пишешь слово.
– Ты тоже видел? – спросил Джерри.
Я кивнул.
Звон флейты все не покидал меня, мне было страшно искать чужую магию. Поэтому я освободил жезл – вытащил из перевязи, поднял над головой. Запах грозы коснулся меня, крохотные разряды кололи кожу. Та же магия, что прошлой ночью, мое оружие запомнило ее.
– Летим туда, – сказал я.
Мы опустились уже очень низко, под нами была тропа, она петляла среди черных скал, бежала к сгоревшей деревне. Ветер донес вкус гари – но вкус грозы в моем жезле вспыхнул с новой силой, затмил все ощущения и звуки.
Я перевесился через борт, взглянул вниз.
– Мы здесь вчера подобрали этого всадника, – сказал Рилэн.
Сегодня здесь был кто-то другой. Крохотная фигурка, жмущаяся к земле, закрывающая голову руками.
– Приземляйся! – велел я Рилэну и лодке.
Я пожалел, что сказал это вслух. Подступающее безумие еще не схлынуло, еще держало душу в небе, выше теплых ветров. Лодка знала об этом, и мой голос пробил песню полета, как брошенный камень разбивает гладь воды.
Лодка ударилась о землю, подпрыгнула, опустилась снова, скользя по обрывкам песни. Я с трудом разжал ладони – не заметил, как бросил жезл и вцепился обеими руками в весло.
– Ты точно здоров? – спросил меня Рилэн.
Я отмахнулся и выбрался наружу.
Здесь мы подобрали Тина? Ночью это место выглядело иначе. Было лабиринтом темноты, черных скал и отблесков пожара – а стало широкой тропой, огражденной валунами, петляющей по склону. Земля и камни неподалеку были опалены, словно по ним прошелся огненный смерч – но вчера или сегодня?