Под прикрытием

***

Итак, переодевшись в «нормальный» прикид и приведя себя в порядок, уже ближе к вечеру подъезжаем втроём на извозчике к зданию по адресу Тверская улица, дом 37.

Над входом в кафе, скача куда-то вниз, спускалась с небес парящая в облаках фанерная лошадь с крылышками и, с летящей вслед за ней собственной кличкой: «Пегас». Перед входом в заведении была ещё одна вывеска: «Стойло» - куда видать по задумке художника, направлял свой пикирующий полёт фанерно-поэтический конь.

Оценив гениальность задумки, я снял шляпу и провёл ладонью по лысой макушке:

- Хм… Ах, вот как оно всё было! Зачётный стёб, ничего не скажешь.

Недолго постояв перед кафе задрав голову, мы несколько робея, вошли. Внутри, сразу бросились в глаза портреты «отцов-основателях» на ультрамариновых стенах, так скажем - подписанные их же стихами. Под контурами лица Есенина, например, были выведены строки:

«Срежет мудрый садовник-осень

Головы моей желтый лист».

«Хм… Гкхм… Никто тебе ничего не «срежет», - невольно подумалось, - через два года, сам с великого бодуна повесишься…».

Интересно, какое время года на дворе будет? Нет, не помню…

Левее было зеркало и изображение нагих женщин с глазом посередине живота и строчками:

«Посмотрите: у женщин третий

Вылупляется глаз из пупа».

- Это тоже Есенин написал? – широко раскрыла глаза Лиза, которая как и её уважаемая мама, конкретно запала на творчество этого поэта, - к чему это? Какая пошлость…

По её виду можно написать картину маслом: вот именно так крушатся кумиры и разбиваются идолы!

- Если честно, не знаю… Я не настолько знаток его творчества.

Мишка, несколько озадаченно поскрёб всей пятернёй затылок:

- Да, блин… Одним словом – «пролетарское искусство».

Рисунок 95. Здание кафе «Стойло Пегаса не сохранилось, но скорее всего это было бывшее кафе клоуна Бома в доме Гурьева, на углу Тверской с Малым Гнездниковским переулком.

Решительно возражаю:

- Во-первых: Сергей Есенин из самых настоящих кондово-лапотных крестьян - к пролетариату имеющих, самое апосредственное отношение… А во-вторых: дворянское искусство - было чем-то лучше? Тебе, Миша, Баркова прочитать?

- Ивана Семёновича? – смеётся, - …Нет, не надо.

- «Плюйся, ветер, охапками листьев…». Мдааа… Что-то «не зашло» сегодня! Может позже – на сытый желудок? Пойдёмте, что ли, столик поищем – мы же сегодня не стихи сюда читать пришли, а отмечать-праздновать.

Напротив двери была «эстрада» - играл небольшой румынский оркестр, если я ничего не напутал с национальной идентификацией - по вышиванкам музыкантов… Хотя, возможно - просто цыгане или какие другие неруси. В двоящемся в больших зеркалах свете, громоздились чуть ли друг на друге, столики. Публика по виду собралась разная – от фанатичных почитателей талантов поэтов-имажинистов, до барыг-нэпманов - вечером приведших сюда женщин, чтоб тряхнув перед ними мошной - ночером увести их куда-нибудь на койку и там трахнуть. Какие-то сомнительные девицы с подкрашенными дешевой помадой губами и, «товарищи» полувоенного и «получекистского» образца. Впрочем, попадались и откровенно криминальные элементы – насколько можно судить по их отмороженным рожам.

С помощью официантки нашли только что освободившийся столик прямо на проходе, недалеко от эстрады. Слева, рядом с нами стоял большой длинный стол - служащий своего рода барьером, за ним - два сдвинутых углом дивана. Это, как я понял – «ложа» поэтов-имажинистов. Здесь же и, они сами – все четверо… «Отцы-основатели», блин! Одного из них я узнал влёт – это был поэт Сергей Есенин.

Слышу ругаются:

- …Я открывал «Ассоциацию» не для этих жуликов!

Тут же шепчу своим:

- Смотрите, ребята – Есенин!

- Где?

- Вот там – в левом углу, - повышаю голос, - да не пяльтесь вы на него так! Как будто с Урала, только что приехали. «Есенин, как Есенин» - узоров у него нет и, цветы на нём не растут…

А признаться, самому было очень интересно на него посмотреть!

- Да, как на него не пялится? – шепчет Миша, - ты посмотри, какие штиблеты!

- Дурак, – защищает Лиза, - это у него такой поэтический образ!

- Сама дура, как и твой Есенин! Смотри, какой у него пошлый белый шарф и цилиндр – вообще не идёт к его женским кудряшкам.

- Брэйк, – командую строго, - ну-ка оба по углам разбежались!

Вскоре подошла официантка с меню и записной книжкой.

- Что гражданам будет угодно?

- Заказывайте сами, - говорю своим, - мне всё равно. Только без крепких горячительных напитков.

- «Гражданам», угодно конкретно у вас гульнуть, - Мишка с Лизкой уткнулись в перечень блюд, - бутылочку вот этого лёгкого белого вина и…

- Мне минералки. «Боржом» в вашем заведении имеется, уважаемая?

- Ну, а как же? Имеется…

Меж тем, срач в углу с «основателями», разгорается ни на шутку.

- …Толя, - говорит Есенин Длинному, - из-за тебя все говорят, что имажинизмом заправляю не я - а твоя теща, которая тянет из «Стойла» деньги!

- Деньги из кафе тянут твои бесчисленные друзья, которых ты кормишь из его кассы!

Дальше, «Длинный» по списку начал перечислять - кто, сколько и на сколько, здесь колбасы съел или «чаю» выпил за есенинский счёт.

Всегда любил произносить тосты - тем более, если «по случаю»:

- Ну… За нашу удачу!

Со звоном «чокнулись» рюмками и выпили по первой. Кстати «боржом» - хотя и оказался тёплым, но довольно приятно пьётся. Вкус, вообще не такой, каким я помню - он был в «моё» время. Закусываем в полном молчании…

Прислушавшись к спору «отцов-основателей», Лиза спросила:

- О чём это они?

Пожимаю плечами:

- Думаю, как и все смертные - о деньгах…

Она брезгливо наморщила носик:

- Поэты о деньгах? Фи, как пошло! Прямо, мещанство какое…

Прожевав и проглотив котлету «по-киевски», рассудительно отвечаю:

- Видишь ли, моя слишком юная леди, в отличии от той фанерной лошади над входом - поэтам надобно что-то кушать-пить. Причём, вовсе не овёс с водичкой – с них они только «ржать» будут, а не…

- Иии-го-го! – вполне реалистично воспроизвёл конскую «мову» Мишка.

Строго посмотрев на него:

- Так… Этому столику больше не наливать!

Наморщив лоб и полузакрыв глаза, вспомнил кое-что из «реальной» истории:

- Финансовые дела поэты вести совершенно не умеют, поэтому судя по всему - этому кафе вскоре грозит банкротство. Думаю… Уверен, что не позже, как следующей весной - это заведение уйдёт «с молотка» за долги.

Лиза, сожалеюще обвела взглядом помещение:

- Вот, как?! А жаль – здесь довольно мило…

- А ты купи это кафе, - подколол Миша, - ты же у нас теперь богатая.

- Я обещала Саньке да Ваньке, что эти деньги пойдут на планер…

Тут у меня в голове «ЩЁЛК!!!»:

«Холява, холява! Взять, взять!».

Мишка натолкнул меня на одну очень интересную, главное – многообещающую идею. Окидываю помещение уже другим – уверенным хозяйским взором:

«Да здесь можно такое-этакое «супер-пуперское» отгрохать!».

Опыт строительства и переоборудования подобных предприятий общепита, у меня имеется довольно внушительный и, даже кое-какие уже готовые проекты на компакт-дисках должны остаться. Ну, а если и не остались – долго ли имея соответствующие программы, их заново сделать?

- «На планер» Саньке да Ваньке, Елизавета - ты ещё нарисуешь! И, не на один – всё равно на нём пока летать некому… А вот на недвижимость почти в центре Москвы: это тебе возможно - всю жизнь придётся у мольберта простоять, а такого случая может больше не подвернуться.