Страница 35 из 125
Алексия замерла, вытерев слезы.
— Как минус пять баллов? — заикаясь спросила девушка. — Я… как… он… я же… мог…
Дальше пошел фонтан слез и неразборчивая речь. Я и Каника подняли девушку под руки и потащили к двери.
Второй предмет назывался основы интуитивной магии. На нем мы должны были при помощи мысли и внутренних ощущений искать что-то в себе и это что-то призывать. Наверное, именно этого и хотел от нас пан Энеган — найти в себе силы для магического щита. Но тогда это нечестно! Нам еще не рассказали, как это делать, а уже требуют результат. Больше всего меня поражал тот факт, что нас, разношерстную компанию, держат всех вместе. Неужели им все равно, что скажем, боевой маг и целитель две разные специальности? Здесь нужен для каждого индивидный подход. Вот я, например, даже не знаю какая у меня специальность — мне так и не объяснили! И у кого теперь спросить? У пани Имиль? Но она кажется слишком строгой…
Если честно, то после урока по оборонной магии энтузиазм всякий пропал. Учиться не было настроения. С другой стороны — учиться хотелось, ведь моя цель все еще красиво маячила на горизонте. Так что, скорее у меня это вызывало двоякое чувство: вроде и желание отбили и вроде и его прибавили — бальная система подстегивает амбициозных учеников к соревнованию. Мне лично не хотелось, чтобы такой выскочка, вроде Маркуса был лучшим. Он этого не заслуживает! Также не хочу видеть эльфа в лидерах и наглых сестричек, особенно Агостину, Камелию я еще как-то терпеть готова. Она была глуповата и просто следовала хвостиком за Агостиной, и во всем поддакивала ей. Без нее Камелия была тихой и даже отвечала на вопросы, а не огрызалась, как это бывает при Донаш.
Но, а пока мой боевой дух упал. Посчитав, что лекция все равно ознакомительно-вводная, и я не слишком много потеряю, если не буду слушать, решила написать письмо родителям. Мои чувства были сильно оскорблены, и это вылилось в моем письме. Благо преподаватель оказался спокойным и не мешал моему потоку мыслей. Я же была учтивой и не мешала ему.
Каника тоже решила написать письмо семье, но было видно, что ей это давалось тяжело, дальше, чем на строчку она не продвинулась. Девушка хмурилась, чесала затылок карандашом, однако это не помогало — мысли не шли. Обвинив во всем шум преподавательского голоса, она закрыла тетрадь и стала смотреть в окно.
Хуже всех было Алексии. Я это поняла сразу: девушка не рисовала, как это зачастую бывало на скучных лекциях. Она оперла свою голову на руку и замученным взглядом смотрела куда-то вдаль, ни на что не реагируя. Даже когда к ней подошел пан Эсмунд, преподаватель, и выжидающе смотрел, пока девушка обратит на него внимание, Алексия не заметила его: она была слишком занята своими печалями.
— Мисс, я вам не мешаю? — не выдержал и спросил, наконец, пан Эсмунд. Алексия смерила его отрешенным взглядом и сделала одну из самых больших глупостей в своей жизни, ответила:
— Нет, — и сразу отвернулась к окну. Учитель побагровел и влепил девушке минус десять баллов. Только тогда Алексия очнулась, но было поздно. Настроение пана Эсмунда окончательно испортили, и он, выставив всем нули (вместо положенных за явку на предмет единиц). Ничего не захотев слушать, учитель лишь попрощался с нами, указав на дверь, когда занятие подошло к концу. Мы были возмущены.
— Это неправильно! — возмущалась Агостина.
— Вы не заслужили сегодня ничего! Вы откровенно спали на уроке! — огрызнулся пан Эсмунд, пытаясь закрыть дверь в аудиторию, пока недовольная толпа студентов облепили его и пытались доказать его неправоту.
— Но это вводная лекция…
— И что, это значит нужно спать?
— Это значит, что нужно уметь рассказывать. У вас будут проблемы! — пригрозил Маркус. Его голос приобрел жесткие нотки, хотя внешне он был спокоен.
— Вы не маленькие, чтобы я нянькался с вами, как с младенцами, — оборвал пан Эсмунд, а после обратился лично к Маркусу, буравя того взглядом: — Вы мне угрожаете, молодой человек?
— Нет, предупреждаю, — холодно ответил юноша, разворачиваясь на каблуках и уходя прочь.
— Какая наглость! — возмутился учитель, хватаясь за сердце. Проследив за Маркусом недовольным взглядом, пан Эсмунд ушел в другую сторону, демонстративно задрав подбородок вверх. Его догонять никто не стал — не было смысла.
Только группа разошлась, кто куда, мы с Каникой вновь исполняли спасительную миссию для Алексии.
— Алексия, хорош плакать! — с кислым лицом, я пыталась остановить нескончаемый водопад из слез.
— У меня уже минус пятнадцать баллов! Я стала отстающей двоечницей в первую же неделю! Как я теперь все исправлю? А ведь завал у меня вышел именно по дисциплинам, которые нужны для боевой магии! Если об этом узнает… — девушка запнулась, громко высмаркиваюсь в платок.
— Отец? — предположила я.
— Мать? — неуверенно спросила Каника.
— Нет же — господин Энеган! — и заревела пуще прежнего. Я и Каника разом сплюнули: сдался ей этот маг?
— Ты уже достала! — не вытерпела я. — Вот зачем он тебе нужен? Найди кого-то по возрасту и по уму. — последнее слово я сказала почти про себя, так что Алексия его не услышала. Да и она не особо слушала: все мысли были заняты оплакиванием несчастной любви, которой и пяти часов еще не было.