Страница 2 из 126
Раньше, во времена детства, мертвецы не страшили Тайсанда. Он верил: ото всех бед его спасет бабушка, шаманка племени. Ужас впервые сковал его холодными цепями в этот же день в прошлом году, когда старик Менсинд вдруг завыл, словно пронзенный невыносимой болью, после резко затих, как-то странно осел… Потом молчаливо поднялся и тяжелой поступью отошел от костра, присоединяясь ко скорбному маршу мертвецов.
То рассудили плохим знаком, и действительно с тех пор племени сопутствовали беды: дичи в степи стало меньше, а мертвецов – больше. Они намного чаще нападали на людей.
Тайсанд своими глазами видел, как мертвая женщина, худая, хрупкая на вид, подкралась к одному из охотников, когда они выслеживали оленя, и одним легким движением свернула сильному и крепкому мужчине шею.
Все эти воспоминания закрепились в его сознании и то и дело всплывали в памяти. Юноша тщательно отгонял их прочь, но события прошлого не отставали, а лишь душили костлявыми руками. Да и беспокойство его сестренки, Нессанды, не прибавляло уверенности. Все же она особенная девочка, ее чувства, интуицию нельзя игнорировать. Потому Тайсанд временами поглядывал на бабушку, пытаясь понять, замечает ли шаманка волнение Нессы и придает ли ему значение.
Однако старуха оставалась невозмутимой. Ее внуку порой казалось, что бесстрашие шаманки происходит лишь от ее почтенного возраста. Ведь разве можно бояться мертвецов, когда ты сам уже с минуты на минуту можешь стать трупом?
Мнение Тайсанда разделяли и соплеменники. Мало кто из них знал, сколько на самом деле лет старухе Абранде. Последние годы сама шаманка отвечала на этот вопрос одной и той же цифрой, будто нарочно вводила своих людей в заблуждение.
Хотя Абранду можно было понять: соплеменники беспокоились, что ее преемница, внучка Нессанда, еще совсем мала. Шаманка могла бы выбрать и кого-то постарше… Даже уникальные способности ее девочки не покрыли бы неопытность, или, скорее даже, незрелость. А юной шаманке предстояло вести племя вслед за Белым Зверем, когда Абранда станет данью Богам. Потому бабушка и напускала таинственность на собственный возраст – этим она уберегала внучку от беспокойства людей, зная: волнение способно быстро перерасти в ненависть. Загадка же позволяла соплеменникам фантазировать, выдумывать сказки про собственную предводительницу. Ведь в час неопределенности человеческий разум способен построить надежду на любом пустом звуке.
Марш мертвецов, как правило, продолжался несколько дней, но племя Тайсанда, Следующие за Белым Зверем, как они сами себя называли, наблюдали только его начало и одновременно апогей, а потом уходили дальше на север, туда, где зима воцарялась раньше. Основное число мертвецов проходило в первую же ночь, дальше же они ступали небольшими группками, позже и вовсе парами или в одиночку.
Эту ночь люди из племени проводили у костра, не разбредаясь по юртам. Такова была традиция, дань уважения мертвым. Утром же, когда толпа марширующих редела, Следующие за Белым Зверем спешно собирались и пускались в путь.
- Завтра, - мельком глянув на небо, прошептала шаманка Абранда, - здесь будет буран. Мы выйдем как можно раньше.
Соплеменники согласно закивали. У Следующих каждый человек был на счету, но в дни марша действовали жестокие законы: отставших не ждали.
- Сейчас вы можете немного отдохнуть. – Продолжила старуха. На лицах людей возникли ироничные улыбки. Сложно уснуть, когда вокруг бродят мертвецы, а холод ночи кусает кожу. Впрочем, ближе к восходу, большинство погружалось в легкую дремоту. Сон всегда побеждает, даже если сознание окутано страхом.
Тайсанд еще вчера, когда племя только подходило к степи, решил: в эту ночь он не сомкнет глаз. Нельзя расслабляться, когда рядом столько опасных существ, а ты отвечаешь не только за себя, но и за маленькую сестру. Однако не успел костер превратиться в тлеющие угли, а солнце зарябить нежными лучами на горизонте, как юноша оказался пленен сладкой дремотой. Даже резкий порыв ветра, ударивший прямо в лицо, не сумел разбудить его. Тайсанд лишь поморщился, насупился и крепче прижал к груди Нессу…
Руки обнаружили на месте девочки пустоту, сердце испуганно екнуло, Тайсанд дернулся и открыл глаза. Он внимательно осмотрелся. Соплеменники тихо закемарили, даже Абранда позволила себе прикорнуть, опершись о свой посох.
Нессы нигде не было.
Юноша осторожно поднялся. Тьма ночи еще не освободила небеса от тяжелой пелены, но уже на горизонте виднелся зеленый и фиолетовый свет. Мир вокруг стал четче и виднее. Тайсанд мог спокойно различить фигуры мертвецов, медленно огибающие стойбище племени. Он принялся с упорством оглядывать округу, пытаясь увидеть силуэт сестры. Крик колючим комом поднялся по горлу, но Тайсанд сумел его удержать. Он знал: нельзя сейчас поднимать шум.
Ветер с оглушительным воем пронесся по степи и ударил юношу в спину с такой силой, что он чуть не повалился наземь. Кажется, буран, который предвещала Абранда, начинался, готовился разрастись в полную силу.
Тайсанд осторожно коснулся плеча бабушки, пробуждая ее.
- Нессанда пропала, - прошептал он торопливо, когда шаманка окинула его недовольным взглядом.
Тут же в глазах старухи зажглись страх и беспокойство. Она оглянулась, прищурилась, но навряд ли ее старое зрение могло различить что-то в темноте лучше молодого охотника.
- Возьми копье и пса, - приказала шаманка. Тайсанд напряженно кивнул. Старуха схватила его за руку и приблизив к себе, прибавила, - только тихо. Найди сестру. И помни – грядет буран.
- Я помню. – Кивнул юноша беспокойно.
- Если вдруг, - Абранда тяжело вздохнула, - если вдруг вы не успеете – возвращайтесь в леса. Там живут поселенцы, кто-то из них да даст на зиму приют хорошему охотнику.
Тайсанд насупился, его мышцы словно окаменели от страха, и тело оттого стало в разы тяжелее. Казалось, попытайся он сдвинуться с места – не сможет. Выходить в степь одному опасно даже для опытного охотника… Но беспокойство за маленькую Нессанду было сильнее тревоги за себя, потому, собрав волю, разлетевшуюся на осколки от удара страха, юноша крепко сжал холодное древко копья, полученного после инициации, и торопливо зашагал к единственной расставленной на стойбище юрте. В нее во время марша сгоняли псов и домашних оленей, которые могли испугаться мертвецов.