Страница 91 из 94
Вадим сел рядом, не касаясь Марии, но его присутствие, как и прежде, было ощутимей прикосновения. Словно ничего не изменилось. Словно последние часы оказались плодом воображения, новым витком кошмаров.
Вадим протянул руку к ее ладоням, сложенным на коленях.
– Я хочу уйти. Но не могу, – оборвала его Мария.
Вадим убрал руку.
Долгое время они сидели в тишине, а потом зазвучал его голос:
– В тот день я возвращался из деревни. Как обычно, вышел на автобусной остановке, закинул на плечо сумку – и замер. Ты плыла вдоль берега, грациозно и яростно. Так не плавают обычные люди, что-то разрывало твою душу на части, но ты боролась с этим и, возможно, побеждала. Конечно, я только предполагал, даже фантазировал: нас разделяло метров триста, с такого расстояния немного увидишь, но я смотрел на тебя, облитую солнечным светом – и словно плывущую в этом свете, и не мог оторвать взгляд. Тогда мне жутко захотелось узнать, из чего ты сделана.
Я спустился на пляж и попытался завязать знакомство. Безрезультатно: ты даже не назвала своего настоящего имени – это зацепило меня еще больше. Впрочем, меня все в тебе цепляло: тонкие запястья, зеленые глаза с едва заметным вкраплением серого, запах кожи, будто пропитанной озерной водой и солнцем. Я не сказал тебе и пары фраз, но уже знал, что ты способна изменить мою жизнь.
Это было так заманчиво – попробовать. Проявить настойчивость, задержать тебя, привлечь твое внимание. Я осознавал, что, если захочу, с пляжа мы уйдем вместе, – но не стал этого добиваться. Влюбленность не входила в мои планы.
Я уже выкинул нашу встречу из головы, как, спустя месяц, увидел тебя возле железнодорожных касс. План созрел мгновенно. Я купил три билета в тот же вагон, что и ты. Один себе и два – моим приятелям, чтобы они инсценировали твое ограбление. Но и на меня в роли спасителя ты не больно-то клюнула. Тогда я пошел еще дальше. Устроил падение Иры и у тебя на глазах спас твою лучшую подругу. Поддержал тебя в больнице, где проще всего залезть человеку в душу.
Межу делом выяснил номер твоей бывшей школы и пытался отыскать о тебе информацию в соц сетях. Там на меня вышел Шикунец. Он предложил любопытную историю в обмен на твой новый адрес. История оказалась путанной, весьма тебя порочащей и мало смахивала на правду. Так что я по-прежнему очень хотел услышать твою версию. Из плюсов было то, что теперь я знал, от кого ты убегаешь. Антона же я натравил на Женю, потому что увидел в списке участников соревнований фамилию Шикунца. Я хотел, чтобы и в спортивном центре за тобой кто-нибудь приглядывал.
У меня было много планов – и я легко их осуществлял. Фотографии с Евой – из той же серии. Это не то, что тебе стоило видеть… Но у нас с ней тогда ничего не было – кроме того, что на снимках. Я просто жутко тебя ревновал. Но в то время все это казалось просто игрой. Есть цель и есть средства, чтобы этой цели достигнуть. Остальное – не имело значения. Только с каждой победой я влюблялся в тебя все больше. Я очень тебя люблю, Мария. Это правда.
Я хотел быть для тебя единственным, лучшим, совершенным – только в моем совершенстве зияла большая дыра: все те вещи, что я вытворял в начале. Поэтому я постарался окружить тебя такой любовью, чтобы правда не имела особого значение – если ты каким-нибудь невероятным способом ее раскопаешь.
Но ты раскопала. И пришла с этим ко мне – за полчаса до нашего Нового года. Возможно, с гаданием мы бы и разобрались, но, в отличие от тебя, я уже знал, что в твоем почтовом ящике лежат фото, которые выслала Ева. Если тебя так ужаснула мысль, что я мог подстроить гадание, то что же было говорить о фото… И обо всем остальном.
Знаешь, я всегда осознавал, что рано или поздно что-нибудь да всплывет, и тогда мне придется рассказать тебе правду – но все равно оказался к этому не готов.
Я так не хочу тебя отпускать!..
Вадим замолчал.
Снег медленно падал на волосы и плечи. Вороны, лениво каркая, стряхивали с кленовых веток снежные шапки. Солнце короткими вспышками прорывалось сквозь белые тучи и слепило глаза. Мир был беззаботным, живым, наполненным светом, запахами и звуками, а Мария чувствовала лишь пустоту,– и казалось, что это не кончится никогда.
– Прости меня, – Вадим провел рукой по волосам Марии. Он так внимательно разглядывал ее лицо, будто исполнял древний ритуал, пленяющий и пугающий. – Прости меня – потом.
Вадим посмотрел Марии в глаза – и ей показалось, что все вокруг стало источать боль – или сама она стала источником боли? Этот взгляд невозможно было забыть: Вадим прощался. Он, не двигаясь, сидел перед ней – но как будто уже уходил. Мария заставила себя кивнуть.