Страница 26 из 94
– Зачем туфли, если их не будет видно на портрете? – спросила она, примеряя рыжие «лодочки».
– Чтобы ты ощущала себя королевой. Это будет заметно по выражению твоего лица.
Вскоре пришли еще две девушки, которые занялись прической и макияжем. Катя за несколько секунд превратилась из дружелюбной дюймовочки в крикливую фурию. Она ходила кругами вокруг стула, на котором сидела Мария, и отчитывала то парикмахершу, то визажиста. «Локоны никуда не годятся! Должны быть плавные волны, а не химическая завивка!.. Губы я просила клубничного цвета. Разве это цвет клубники?! Ты когда-нибудь видела клубнику?!» Девушки покорно смывали, распускали, переделывали.
Когда Марии разрешили посмотреть в зеркало, она не поверила своему отражению. На нее смотрела королева. Но самая потрясающая реакция была у Вадима. Когда они с Виталиком вошли в квартиру, Вадим прервал разговор на полуслове и замер на пороге с пакетом, набитым листьями.
– То, что надо! – выглядывая у него из-за плеча, прокомментировал Виталик.
* * *
«…В котором часу нового дня впервые вновь совпадут часовая и минутная стрелки, если допустить, что стрелки часов движутся без скачков», – Вадим в третий раз перечитал условие задачи, но мысли снова вернулись к тому же: он заходит в квартиру сестры, неся пакеты, набитые листьями, поднимает голову – и видит Марию. Точнее, грациозное, ускользающее создание. Ее глаза сияют ярче, чем изумруды в длинных серьгах, которые слегка покачиваются при легком повороте головы. Ее волосы спутанными волнами спадают ниже лопаток, а четко очерченные губы приоткрыты, словно для поцелуя.
С этим образом Вадим уснул – и с ним проснулся.
Конечно, для него не стало открытием, что в Марии есть шарм и особая, затаенная красота – иначе зачем бы он потащил ее к сестре. Но, возвращаясь с листьями после часового отсутствия, Вадим и представить не мог, что увидит такое. Мария была невероятно красива. Словно ангел – но не в том пошло-умилительном значении. А настоящий ангел, сияющий светом, который шел изнутри. Если бы он увидел такую девушку на улице, то пошел бы за ней следом. Ночевал бы под ее окнами и продал бы свой мотоцикл, чтобы на все деньги купить ей цветы. К счастью, это была лишь Мария.
Макияж не стали смывать после фотосессии, и всю дорогу домой Вадим украдкой поглядывал на Марию, а она все удивлялась его молчаливости. Наверняка, забыла, как потрясающе выглядит. Думала о себе, как о веснушчатой девахе с косой. Она не замечала, что на нее глазели и другие пассажиры маршрутки, и прохожие на улице. И вся дорога домой стала для Вадима чем-то вроде пытки. Потому что он так и не разобрался, какое именно чувство пробудила Мария. Его оттенки были слишком яркими и слишком противоречивыми.
В то утро впервые за долгое время он пропустил пробежку – просто лежал в кровати, глядя на поток. Темноту время от времени исполосовывал свет фар проезжающих машин.
Он ощущал непривычное волнение где-то в солнечном сплетении. Не такое, когда волнуешься в ожидании чего-то. Скорее, когда уже произошло что-то важное – и ты принимаешь это, понимая, что теперь твоя жизнь изменится.
– «Девочка – пламя жженое»… – вслух произнес Вадим, потом спохватился – и начал собираться. Классный руководитель попросила перед уроками разыскать ее в учительской.
Светлана Петровна, наверняка, когда-то была привлекательной женщиной. Но нервная работа отразилась на ее лице: в сорок с небольшим ее лоб пересекали заметные морщины, а глаза за толстыми стеклами очков казались потухшими. Да и вся она выглядела, словно подвявший цветок. Вадим догадывался, о чем пойдет разговор, и понимал, что своим ответом ему придется отнять у нее еще немного нервных клеток.
Как в воду глядел.
На крайнем столе у окна, подальше от других учителей, сидела Светлана Петровна. Перед ней, словно перед туристическим агентом, были разложены брошюры разной степени яркости.
– Доброе утро! – поздоровался Вадим одновременно со всеми учителями. – А некоторым – и приятного аппетита… – уже вполголоса добавил он.
Классный руководитель отставила кружку с дурно пахнущим кофе и посмотрела на своего подопечного с легкой улыбкой. Возможно, специально позвала его в учительскую, чтобы повеселить коллег.
– Я подобрала для тебя несколько вузов… – начала она.
– Что-то не вижу среди них Оксфорда и Кембриджа, – перебил ее Вадим, скользнув по проспектам взглядом.
– А ты бы стал рассматривать такие предложения? – всерьез спросила Светлана Петровна.
– А чем они хуже МГУ или, чем черт не шутит, – он тыкнул пальцем в брошюру, – Нижегородской сельскохозяйственной академии? Позовите меня, когда лучше подготовитесь к промывке моих мозгов.
– Выбирай выражения, – без особой строгости в голосе попросила Светлана Петровна.
В коне концов, она знала его уже шесть лет – и все это время он был ее лучшим учеником.
– Простите, что пытаюсь быть с вами откровенным. Возможно, мне стоило бы с раболепной улыбкой и словами благодарности собрать эти проспекты – а потом швырнуть их в ближайшую мусорку.