Страница 23 из 94
– Марта, я занята, меня не трогать! – с порога выкрикнула она, пытаясь одновременно стянуть ботинки и расстегнуть куртку.
– То есть ужинать ты не будешь? – рассержено спросила тетя, судя по звуку, вымещая злость на венчике для взбивания яиц.
– Я ужинала!
«Чай с сахаром».
Яростное хлюпанье прекратилось, и через секунду тетя ворвалась в коридор.
– Ты… – она осеклась, – …плохо себя чувствуешь?
– Вообще-то – с точностью до наоборот!
Марта не стала верить племяннице на слово и приложила руку к ее лбу. По тому, какой горячей казалась ладонь, Мария поняла, насколько холодным был лоб. А также нос, уши, руки…
«На улице плюс пять, а ты до сих пор ходишь без шапки», – мысленно подсказала Мария.
– На улице плюс три, а ты до сих пор ходишь без шапки! – от возмущения на тетиных щеках выступили красные пятна. – Ты ничего не ешь! Ты плохо учишься! Ты…
Мария не дала ей договорить – слишком уж близко пролегала опасная черта – и поспешно согласилась поужинать. Она с удовольствием съела все, что было на тарелке, но, проходя мимо тети, открыла рот и высунула язык, как в фильмах пациенты демонстрируют, что приняли таблетки. Марта обиженно отвернулась – не преминув указать пальцем на кружку компота.
Вспомнив об этом поздно вечером, уже лежа в кровати, Мария улыбнулась. Сегодня был хороший день. Не смотря ни на что, в душе она ощущала тишину и покой – редкое и быстротечное явление, каждой секундой которого нужно наслаждаться, как глотком горячего шоколада. Жаль только, что уже поздно желать спокойной ночи маме и Анечке, – это было бы подходящим окончанием вечера.
Она выключила свет, укуталась в одеяло и стала заниматься самым бесполезным занятием в мире: считать маленьких белых овечек, прыгающих по изумрудной траве.
Что он делает здесь? На озере? Она не испугана, скорее, шокирована – и это вызывает у Светофора улыбку. Он срывает с головы красную шапку, теплый ветер взъерошивает светлые волосы, но затем порыв достигает Марию, и неожиданно ледяная волна пронизывает ее насквозь.
Почувствовав еще чье-то присутствие, она оборачивается. Ира соединяет большие и указательные пальцы и смотрит в образовавшееся окошко: «Хочу запомнить тебя такой!» – хохочет она. И в этот момент – Мария не видит, но знает наверняка – Светофор делает шаг вперед...
Мария вздрогнула и открыла глаза.
Сон.
Просто дурацкий сон.
Но как только облако холодного воздуха снова коснулось лица, Мария бросилась к выключателю, и лишь в свете лампы заметила, что форточка распахнута настежь.
«Ну, ты трусиха!» – выдохнула Мария, закрыла окно и, кутаясь в одеяло, села на диван.
Дрожь не унималась. Что-то было в том видении, что-то важное – и вдруг под ложечкой заболело так, словно кто-то полоснул ножом. Мария, наконец, поняла, что скрывалось в прощальном взгляде Вадима. Он смотрел так, словно хотел ее запомнить. Словно мог больше никогда ее не увидеть. Мария обхватила колени руками. «Господи, пусть все будет хорошо», – снова и снова, как молитву, шептала она, пока под подушкой не раздалось дребезжание мобильного телефона.
Дисплей врал – такого не могло быть.
Но так было!
«Господи, ты все-таки существуешь!» – она прижала трубку к уху так сильно, словно хотела в нее просочиться.
Вадим не задавал вопросов, ничего не объяснял. Он на одном дыхании произнес слова, от которых планета завращалась в другую сторону:
– Я так скучал по тебе! Не-вы-но-си-мо! Я словно провел последние сутки в глухом черном тоннеле и вышел из него только тогда, когда зажегся свет в твоем окне.
Мария сразу поняла, что он имел в виду, но потребовалось время, чтобы в это поверить.
– Ты стоишь под моим окном?!
– Хочу украсть тебя для прогулки по ночному городу, – голос Вадима сочился улыбкой.
Она натянула на себя первое, что попалось под руку: майку, джинсы, кофту, открыла дверь – и оказалась прижата к мягкому джемперу. Происходящее казалось настолько невероятным, что на секунду возникло сомнение, Вадим ли это. Но она вдыхала его запах, подчинялась его особенной силе, а нос уткнулся прямо в ямку между ключицами – словно специально созданную для Марии.
В городе шумит осенний вечер –
Он любого мог бы обмануть,
Но прохожих лица, словно свечи,
Мой к тебе указывают путь.
Вечер врет. И я ему не верю,
Ощущаю сладостную дрожь.
Через парк – а может, через время –
Улыбаясь,
ты
ко мне