Страница 22 из 94
Ночью ей не спалось.
Мария лежала на кровати, время от времени переворачивая нагретую щекой подушку, и рассматривала тени, скользящие по потолку. Она уже перебрала все свои любимые темы – новые стихи, несостоявшееся замужество Марты, скорый приезд мамы и Анечки – и опять вернулась к тому, с чего начала: взгляду Вадима, холодному и чарующему, как осенний ливень.
«…Как же он посмотрел? – думала Мария, в сотый раз представляя сцену, от которой до сих пор ныло под ложечкой. – Печально? Задумчиво? С сожалением?» – точное определение бессовестно вертелось на языке.
А перед самым сном в памяти снова всплыл образ – светловолосый парень с зелеными глазами срывает с головы красную шапку. Он смеется искренне и заразительно, пока его смех внезапно не обрывается, как аудиозапись, остановленная нажатием кнопки...
Мария открыла глаза – и сразу же их закрыла, но фокус не сработал: утро уже наступило. Часы уверяли, что она хорошо отдохнула, хотя ощущение было такое, словно сон длился от силы пятнадцать минут.
– Ты снова проспала будильник, – раздался из ванной будоражащий голос Марты, и щелчок повторился – захлопнулась дверца шкафчика.
– Доброе утро, дорогая! – издевательски пожелала себе Мария и накрыла голову подушкой.
Из-за тревожной ночи она даже в школе чувствовала себя странно, словно сон еще продолжался, и в этом сне незримо присутствовал Вадим. Мария представляла, что он стоит возле ее кабинета, смотрит в окно и думает о чем-то важном, как решение объявлять войну или нет. Или идет рядом по коридору, не касаясь ее, но так ощутимо близко, что его присутствие угадывается каждой клеточкой. А однажды Марии показалось, что Вадим сидит за соседней партой. Она почти по-настоящему почувствовала, как его взгляд перемещается с ее виска на выемку на шее.
Сумасшествие.
Мария закрыла лицо ладонями – и тотчас же получила ощутимый толчок в бок.
– Соловьева, пойдешь ко мне в гости после уроков? – вернула ее в реальность Ира. – Мама вернулась из Швейцарии, привезла кучу плесневелого сыра, а я терпеть его не могу
Спустя шесть часов Мария дегустировала «Бри» в маленькой кухне, пропахшей кислыми щами. Серо-желтые обои, липкая клеенчатая скатерть, невнятное бормотание подруги, а вдобавок и этот вкус – все органы чувств усердно работали над тем, чтобы сделать тоску под ложечкой невыносимой.
Ира щелкнула пальцами перед ее носом.
– В твоем сыре какая-то особая плесень? Ты куда улетела? Тебя еще интересует плавание?
«Плавание?» – на всякий случай Мария кивнула.
– Тогда ты найдешь общий язык с Антошей.
«Антошей?»
– Братишка, входи, она согласна! – крикнула подруга.
«Боже, с чем я согласна?!»
– Не волнуйся, – Ира жестом остановила Марию, которая собиралась озвучить свой последний вопрос. – Я уже все устроила. Ты мне еще спасибо скажешь.
Последняя фраза только обострила плохое предчувствие.
Дверь открылась, и на кухню вошел Антоша – широкоплечий лысый парень в спортивном костюме. Мария едва не грохнулась с табуретки. «С чем бы я ни согласилась, все отменяется!» – вихрем пронеслось у нее в голове.
– Привет, я Антон, – представился здоровяк.
Его голос, мягкий и спокойный, резко контрастировал с внешностью, словно принадлежал другому человеку.
– Так удобнее, чем в купальной шапочке, – улыбнулся он и провел ладонью по сияющей голове. – Честно говоря, я очень рад, что ты согласилась, поскольку девчонка, на которую возлагались самые большие надежды, лежит в больнице с переломом ноги, а соревнования через полтора месяца. Но предупреждаю – тренировки четыре раза в неделю.
Плавание. Соревнования. Тренировки.
«Ну, давай! – Мария словно увидела свое злорадное лицо со стороны. – Что ты еще придумаешь, чтобы испортить себе жизнь?»
– Могу и чаще, – выпалила она. «А лучше каждый день – с утра до ночи. Чтобы не было ни капли времени думать о Вадиме».
– Ты мне уже нравишься, – Антон взял стул и без приглашения сел между подругами. – А теперь, когда мы решили организационные вопросы, можно перейти к светской беседе. Итак, – он обратился к Марии, – что ты предпочитаешь: вольный стиль, баттерфляй, кроль?..
Сам тренер предпочитал баттерфляй, с которым, по его словам, по красоте не мог сравниться ни один вид плавания. Демонстрируя бросок, он едва не смахнул со стола блюдце с кусочками сыра – и даже не заметил этого.
Антона увлекало все, что касалось плавания: история, рекорды, новаторские методы обучения. Он так захватывающе описывал первое преодоление Ла-Манша, словно пересказывал блокбастер.
Час спустя, прощаясь с Марией у двери, Ира соединила большие и указательные пальцы и, посмотрев в «объектив», издала звук, имитирующий щелчок затвора фотоаппарата.
– Хочу запомнить тебя такой, потрясающе счастливой, – улыбаясь, произнесла она. – Хотя не понимаю, как болтовня о плавании может так поднимать настроение.
В ответ Мария, все еще улыбаясь, обняла подругу.
– Спасибо за то, что ты есть.
Дорога домой проходила через парк, где в темноте скрывалось самое красивое место в городе. «Время без тебя – это время ожидания тебя», – прошептала Мария, и быстрее, чем ветер успел погасить окончание фразы, в голове начали рождаться строчки. Мария записала стихотворение в блокнот, но не стала перечитывать. Прижимая блокнот к груди, она медленно домой и перед ней, как по волшебству, стали зажигаться фонари.