Страница 11 из 94
Мария глубже укуталась в его куртку. С чего начать? Она не считала свою историю особенно интересной. Слишком много сумбура и никаких грандиозных результатов. Полсотни стихов? Победа на конкурсе сочинений? Медаль по плаванию? Здесь, под ветвями огромных деревьев, время от времени роняющих на макушку холодные капли, все казалось таким несущественным.
Все, кроме одного.
– Самое важное в моей жизни – семья. У меня уникальные, хотя и сумасшедшие, родственники. – Мария бросила мимолетный взгляд на Вадима. Он слушал внимательно и серьезно. – Моя мама – географ в самой тяжелой стадии этого заболевания. Кстати, очень заразного. В детстве моей любимой скороговоркой была «Хоккайдо, Хонсю, Сикоку, Кюсю, Рюкю».
Вадим подобрал шишку и, прицелясь на ходу, зашвырнул в мусорную корзину.
– Крупнейшие японские острова.
– А ты бы ей понравился! – вырвалось у Марии, и она торопливо продолжила: – Честно говоря, мне жутко не хватает и мамы, и Анечки – моей сестренки. Ей двенадцать, и она самый милый и самый несносный ребенок на свете. Сейчас они путешествуют по югу бывшего СССР. В последний раз звонили из Каракум, сказали, что скоро заглянут в гости.
– Подожди-ка, – в голосе Вадима послышалось сомнение. – Твоя мама повезла двенадцатилетнюю девочку в пустыню?
– Я же предупреждала – у меня сумасшедшая семья, – с легким укором ответила Мария. – Анечка, кстати, без ума от всех этих поездок. Ей все равно, в пустыню или на северный полюс – лишь бы в школу не ходить.
– Северный полюс?! – Вадим в шоке остановился.
– Его я добавила для образности!
Мария, смеясь, обернулась. Их взгляды встретились – и вспыхнуло странное, щемящее чувство – словно они коснулись друг друга.
Несколько минут они брели молча, в плотной тишине раздавался лишь мягкий шелест шагов.
Вечер густел, концентрируя свет фонарей и запах опавших листьев. Серо-синие сумерки плавно разливались по парку. Вдалеке догорала нежная закатная полоса.
Первым прервал молчание Вадим.
– Ладно, с мамой все понятно. А папа?
– Папа, как ты знаешь, бизнесмен, – с готовностью ответила Мария. – Занимается медицинским оборудованием и не вылезает из командировок так же, как мама – из экспедиций. В этом году их рабочие графики совпали, и меня переселили к Марте.
Вадим едва заметно нахмурился.
– А что будет, когда родители вернутся?
– Понятия не имею. Скорее всего, этот год доучусь здесь, а потом перееду в Москву. Папа открывает там представительство одной известной немецкой компании.
Мария снова взглянула на Вадима. К счастью, на этот раз «касания» не произошло – только, как раньше, стало немного не по себе.
– Теперь твоя очередь рассказывать о себе.
– Пожалуйста, не отставай, – вместо ответа попросил Вадим.
Он свернул к большому раскидистому дубу. Мария юркнула в просвет между ветвями – и застыла, изумленная и восхищенная. То, что она увидела, напоминало иллюстрацию к историям о феях и волшебниках – не хватало только солнечных пятен, небрежно разбросанных под ногами.
Под дубом пряталась уютная полянка. С трех сторон ветви низко опускались, защищая ее от случайных взглядов, а с четвертой – приподнимались, открывая сказочный вид на ручей, сползающий по оврагу. Границей этой импровизированной беседки служило высохшее поваленное дерево.
– На мой взгляд, это самое красивое место в городе, – Вадим стоял позади Марии, и, казалось, звук его голоса спускался прямо с черных влажных ветвей. – Здесь какая-то особая аура. Я прихожу сюда со всеми своими вопросами, и если ответы существуют – обязательно их получаю. И сейчас я хочу задать тебе один вопрос…
Вадим едва слышно шагнул к Марии, и ощущение его близости нахлынуло ошеломительной волной. Теперь стоило ей обернуться – и их лица окажутся на расстоянии поцелуя.
Мария внутренне сжалась. Еще малейшее движение со стороны Вадима, намек, прикосновение, понижение голоса до шепота – и она сбежит. Не стоило ей соглашаться на эту прогулку.
– Так ты любишь классику? – с улыбкой в голосе спросил Вадим и стал рядом с ней, словно тоже решил полюбоваться ручьем.
– А ты ничего не забываешь! – чтобы прийти в себя, Марии понадобилась пауза. – Я люблю классику, но больше всего мне нравится… Ты будешь смеяться, как и все мои родственники.
Вадим улыбнулся еще шире, словно подтверждая: «да, буду», но она все равно продолжила:
– Довлатов.
В кармане завибрировал мобильный телефон. Мария убедила себя, что ей показалось.
– «Соло на ундервуде»? «Заповедник»? «Компромисс»? – с легкостью прожонглировал названиями Вадим.
– Весь Довлатов. И правильное название – «Компромиссы».
– Спорим? – уголки его губ приподнялись. – На желание, золотая рыбка.
Сейчас Вадим казался бесчеловечно обаятельным, внимательным, дразнящим – почти идеальным. Если не считать безграничной уверенности, граничащей с безграничной наглостью.
Мария мысленно потерла руки. Ей только что удалось одержать самую легкую победу в своей жизни.
– Я буду изощренной – так и знай! – мобильный завибрировал снова – Мария нехотя посмотрела на дисплей. Папа. Тетушка вызвала тяжелую артиллерию. – Теперь мне действительно пора.
Вадим едва заметно кивнул.
– Теперь я действительно в это верю.