Страница 73 из 75
Он подхватил свою ношу и, тревожа остальных людей, стоящих у трапа, не один раз споткнулся о тонкие ступеньки у входа.
«Дурачок в кепке…, - шепотом проговорил я, - Надеюсь, он не попадется твоим соседом, иначе берегись: вдруг в этом чемодане всякие жучки-паучки…».
«Денис, прекрати», - заерзала Ксюша, скривив аккуратненький нос и сморщив тоненькую полоску губ.
Первый гул теплохода разрезал апрельскую тишь.
«Я напишу тебе, как только доберусь. Ты будешь ждать письма?».
«Конечно, буду», - сказал я, обняв как можно крепче любимую подругу.
Она поцеловала меня в и без того красную щеку.
И скрылась в очереди ожидающих, подхватив свою легкую сумку.
Прохладный весенний ветерок пробрался под рубашку. Я завел дрожащие пальцы поглубже в рукав.
«Пообещай мне, что никогда не оставишь их. Прямо сейчас пообещай!» - вспомнил я Ксюшины слова. Ее теплоход уже скрылся далеко за линией горизонта.
Я накинул на себя ее подарок – безумно теплый красный свитер. По воде шли волны, на суше превращаясь в ветер: и он спас меня от холода. И будет спасать еще не раз, я уверен.
Что ж, я обещаю.
И пусть их жизнь не омрачится тем, что я поэт.
«…Пусть моя любовь к ним будет такой же сильной, такой же пламенной, как этот огонь вокруг меня...».
Бульба Диль (1897-1914)
Переписок наших стопки сожжешь,
Но на теле будто кнопки нажмешь –
Я уже в глазах нашел изумруд,
Я в тебе уже услышал этюд.
Ты ресницами вспорхнешь – я молчу,
Ты с зарницами встаешь – я шепчу…
Я уже в глазах увидел наш пруд,
Я в тебе уже услышал этюд.
Переписок колдовство не горит,
И сердец уже родство не роднит –
Музыкальный выпал мне страшный суд…
Может, всё еще услышу этюд…
И растаявшим снегам ты вина,
И нечаянным словам, без вина
Мною сказанным тебе…Пусть умрут!
Я уже в тебе не слышу этюд.
Снова осени талант на лицо -
Подарили с бриллиантом кольцо.
Знать, кому-то выпал каторжный труд –
Каждый день в ее влюбляться этюд…
Евгений Гроцман (1896-1914)
Я не знаю, умею ли я любить,
Незнакомое мне то хмельное чувство.
Почему без него не умеет жить,
Разучается вдруг без любви творить
Даже самый умелый знаток искусства?
Почему столько лет не разгадан код,
Слов загадка, которыми грезил я.
Словно матово-черный играет кот,
И за сердце тебя как-нибудь царапнет
Своей лапой игривая кошка – поэзия.
Я не знаю, умею ли я любить,
Незнакомое мне то хмельное чувство.
Почему же тогда не могу забыть
Синеву очей, кос белесых нить…
Так похожа любовь на причины безумства.
Что мне делать? Январь завалить посмел
Наши улицы белой пургой по пояс.
Отберу у зимы ледяной я мел,
Прежний мир, что когда-то считался бел,
Вдруг обрел расписной мелодичный голос.
Будет голос рекордно октавы бить.
Он – поэзия! Редко теперь встречается…
Но при встрече всегда я хочу спросить:
«Научился я, также как все, любить?».
Скажет мне:
«Лучше всех у тебя получается».
Кирилл Ковальджи (1896-1914)
Как ударит ночная гроза
В солнцем выжженный грунт,
Так и сердце влюбляется за
Девятнадцать секунд.
Словно в мыслях привычный базар -
Поднимается бунт.
Так и сердце влюбляется за
Девятнадцать секунд.
Преступленья готов совершать
И на подвиг готов.
Я готов тебя, милую, ждать
Девятнадцать часов.
Но в то место, где подвиг его,
Поезда не идут…
На вокзале стоянка всего
Девятнадцать минут.
Я не стану тебя обижать,
Не наставлю оков.
Я готов тебя, поздняя, ждать
Девятнадцать веков.
Ожиданье томит…Мой ночлег -
Там, где раньше уснул…
Жду какой же я, спросите, век?
Двадцать первый минул…
Солтан Волошин (1896-1914)
Отсутствие твое подобно грому,
И пусть спасет от грома милый дом:
Сейчас ты улыбаешься другому,
И не могу я думать о другом.
Осенний лист упал на подоконник,
У окон задержался на плечах.
В руках своих ты спрятала шиповник,
Иголочки его – в твоих очах.
Я испытал осеннюю истому,
И чувства по-ноябрьски уйдут.
Сейчас ты улыбаешься другому,
А предо мною яблони цветут.
Отсутствие твое…чего мне стоит
Забыть тебя, вернуться в старый дом...
Теперь тебе другой рассветы строит,
А мне рябина машет рукавом…