Страница 67 из 75
Антон улыбнулся, наблюдая за этим веселым цирковым зрелищем: дети, словно обезьянки, кидают друг другу мячик-банан, изредка давая подержать вожаку-Жене.
«Будешь же хвастаться потом…Эх!».
И нога Антона уже вместе со всеми отстукивает о пол это надутое изделие.
Проходящие мимо лицеисты дивились радости в глазах играющих: «Ведь мы такие же дети. Мы, видимо, не умеем так радоваться жизни, как они…».
А Женя с Антоном умели.
Улыбки на их лицах запомнил каждый, кто их знал...
Внезапно прыгучий мяч, неловко отскочив от ноги одного из ребят, взлетел прям на женину голову. И Женя, наш ловкий игрок, послал эту передачу на одно из окон: жаль, что окно ему не отбило, а пропустило этот мяч в тонкие оконные рамы.
Грохот битого стекла раздался на все Овальное.
Дети с испуга разбежались по коридорам, как их тут и не было. А взрослые дяди в лице Жени и Антона осматривали нанесенный ущерб.
«Прячься! Идут!» - проговорил Антон, толкая плотное тело Жени к выемке в стене: здесь часто скрываются играющие в прятки.
А из-за поворота уже шел Степан Богданович, услышавший треск из плотных стен своего кабинета.
Издалека осмотрев нанесенный вред, он уже покраснел и принялся кричать, громко и несвязно.
Кричать на прибежавшего сторожа Никитича, в чьи обязанности, к сожалению, входит следить за порядком в коридоре и целостностью помещений.
«Кто!?».
«Не знаю, вместе с вами подошел, Степан Богданович!».
«Заменить, немедленно!».
И, погрозив своим длинным указательным пальцем, повернулся обратно к своему кабинету. Проходившие мимо лицеисты, отпрыгивая, уступали ему дорогу.
Никитич так же, как и любой другой случайный зритель, осмотрел разбитые участки.
И, сделав глубокий вдох, виновато сжав губы, направился к своей кабинке на первом этаже за новой оконной рамой, веником и совком.
Осколки смотрели на своих «разбивателей» и, кажется, строго судили их.
«Давай, пока никто не видит…».
Антон, сняв мундир, присел на корточки, пока Женя, кончиками пальцев хватая куски стекла, складывал в его покрытые одежкой руки следы преступления.
«Сегодня ночью за садом закопаем, а потом Никитичу деньги отдадим, лишь бы Шольцеру не говорил», - сказал Антон, положив на образовавшуюся стопку последний прозрачный кусочек.
«Я ему даже Жучка отдам, лишь бы обиду на нас не держал, - виновато ответил Женя, - Я же случайно…».
Блеск стекла отразился в его виноватых карих глазах.
XXXXXV
«Может, кто-то еще хочет выйти вперед?».
Ненависть ко всему его существу переполняла меня.
Желания чьей-то смерти я никогда не испытывал в своей душе. До сегодняшнего дня.
Под тусклым светом одинокой лампочки блестели глаза Федора. Я читал в них не страх и не сомнение. Жажда мести тонким волоском свисала над его дрожащими губами.
«Пусть уйдут все, кроме Волошина и Серцева».
Федор опустил ледяное оружие.
Оглянувшись, я заметил, как немые глаза ребят не хотели меня оставлять. Они хотят выпрыгнуть вперед и, быть может, спасти меня от того, что случится со мной через минуты.
Но никто не хотел повторить судьбу бедного Антона.
По высоким ступенькам все побежали на второй этаж.
В середине еще недавно находившейся здесь толпы я увидел Солтана.
«Это он?».
Я не сразу понял, о чем спросил меня Федор. Оглянулся на друга, чье железное лицо равнодушно ответило:
«Да».
Я услышал, как сорвался с места Федор, готовый разорвать меня на мелкие куски.
Раз!
Я услышал его разрывающий перепонки крик.
Два!
Я услышал, как раздался еще один выстрел.
Три!...
Мертвый Федор упал прямо к моим ногам...
Я не успел отскочить назад.
Кровь выступила из его раскрытого пиджака. Бордовый ручей едва коснулся моей ноги.
Я не мог прийти в сознание.
«Вставай уже».
Голос Солтана, спокойный и сосредоточенный, раздавался в моих ушах, словно гром.
Он только что спас меня, убив другого человека.
И кем же я был для Федора?
Солтан прошел вперед, не задев бездыханного его тела. Привычно достав из кармана сигарету, он коснулся ею зажжённой спички, прикусив губой свободный край. Струя дыма разрезала воздух, словно острым ножом.
«Поднимайся, поднимайся, не сиди на холодном полу».
Я упал, оглушенный последним выстрелом. Пуля, пролетевшая в метре от меня, казалось, пронеслась сквозь меня, прежде чем остановилась в теле убийцы.