Страница 65 из 75
И не спеша вышел в опустевшие стены коридора.
«Значит все? Я тоже могу уходить?».
«Да, Дмитрий Никитич, вы тоже можете уходить».
«Так подождите, я хотя бы ребят из комнат выпущу».
«Всех уже выпустили. И вы тоже свободны».
«А завтра приходить во сколько тогда?».
«Завтра приходить не нужно».
«А когда же?».
«Вам сообщат. Не меньше недели, я думаю».
«А как же они там одни сейчас?».
«Разъедутся…Попрошу вас, пойдемте…».
Охранник долго не мог смириться с мыслью, что покинуть пост нужно именно сейчас, вечером, оставив лицеистов без его строгого надзора. Он еще долго собирал свои вещи, кружки, все то, что накопилось за годы охранной деятельности. И, наконец, сложив все в небольшую сумку, бросил последний взгляд в потолочное окно лицея.
А собаку отпустил: и она, простояв с ним около минуты, убежала, куда глаза глядят.
Александр Илья и Степан Богданович, ожидающие Никитича на ступеньках, невольно переглянулись, будто провели в этом здании всю жизнь.
XXXXXI
Мы шныряли по гулким стенам,
Холод ночи касался тел.
Кровь уже не сочится по венам
С той поры, как мой друг опустел.
Бульбы пытался на ходу сочинить стишок, чтобы развеселить одинокую толпу, собравшуюся в Овальном. Но выходило либо нечто зловещее, пугающее, либо безумно глупое, несмешное и грустное.
Он сел между мной и Прохором.
«Из столовой все тоже разошлись. Вы хоть одного преподавателя заметили?».
Ушли все.
Комиссар, весело подхватив за ручку директора, ушли около часа назад. Остальные ушли так же скоропостижно, ничего не сказав своим ученикам. Нас, словно ненужные игрушки, оставили в незакрытой картонной коробке на улице.
И любой прохожий может взять их себе поиграться.
Младшие курсы, еще совсем дети, постоянно плакали и просились домой. А старшие, заботливые родители, успокаивали и кормили тем, что смогли найти в пустой столовой.
Я, накормленный пару часов назад Павловной, отдал все, что смог найти, друзьям. Голодный Женя съел оставленный мною суп и пару булочек.
Павловна наготовила полные кастрюли, прежде чем ушла.
Возможно даже, что навсегда.
«И что нам делать теперь? Домой уезжать? А денег на билет кто даст?».
«Может они вернуться сейчас…Или не сейчас».
А вечер все угасал.
Лицей уже покинули несколько десятков человек: через незапертые ворота они, обрадовавшись внезапным каникулам, побрели к друзьям, родителям, знакомым, лишь бы не оставаться в этой душной толпе собравшихся в Овальном.
Нам идти некуда: мы не отсюда, даже не из этой области.
Мы ждем своего спасителя.
Солтан вернулся пару часов назад и не узнал собственный лицей. Шныряющие туда-сюда старшие курсы, заплаканные младшие и никого больше. Увидев такую картину, скажем, в начале учебного года, он бы, радостный, остался в таком заведении еще на пару лет. Но только не сейчас: холодным летним вечером туман проник в каждый закоулок здания.
Узнав про Виталика, он закрылся в своей комнате и не выходил несколько часов, пока ночь не укрыла своим черным одеялом крышу Овального.
Наша последняя ночь.
Черное пальто, даже летом вызывая недоумение, поднималось под легким ночным дуновением. Не было черной шляпы: недлинные каштановые волосы его развивались в беспорядке и хаосе. Он шел, не замечая, кажется, ступеней и дверей, других преград: безумная улыбка покрыло все его бледное лицо.
Бульба заметил Федора еще издалека. Длинная тень все ближе и ближе…
XXXXXII
«Окажи мне услугу. По старой дружбе», - снова заговорил Солтан, проигнорировав мой вопрос. Из кармана пиджака достал белый конверт.
«Прочти это, когда мы вернемся туда. Хорошо?». Солтан протянул мне его своей серою от пепла рукой.
Я ничего не ответил. Молча сложил конверт во внутренний карман.
«Можешь пройти туда. Они не кусаются», - произнес товарищ, когда я бросил косой взгляд на пустую тумбочку в дальнем углу комнаты.
«…По крайней мере, сегодня».
Я оставил друга и, обойдя диван, пошел вглубь этого длинного задымленного помещения.
Выпустив последний островок дыма, Солтан попытался встать. Туман в голове: легкое опьянение от сигаретного вкуса во рту. Нащупав ногами проход, держась за стоячий торшер, он побрел вдоль стены к выходу в первую комнату, откуда только что вошел Денис.
«Зачем мы вообще взяли его с собой…».
Шумное веселье первой комнаты, странные движения, танцы, игры. Солтан протер слипающиеся от смога глаза, завел назад мешающиеся волосы и громко откашлялся, пытаясь слегка прийти в себя. Абажур коричневой люстры цеплялся за его рубашку. Солтан смахнул ее рукой, едва не наступив на лежащего на полу парня.