Страница 84 из 191
Нет!
Я сжимаю его ладонь все крепче и крепче.
Сквозь эту боль, я вижу привычную маску спокойствия.
Тебе не обмануть меня, милый.
Мы можем пройти этот путь, лишь вместе или врозь.
Нет полуправды, как и полулюбви.
Он решается:
- Были люди, которые предчувствовали то, что случилось. Их никто не слушал. Тогда они ушли из городов и начали устраивать теракты... Все верили нашим ученым, обещающим возрождение. Они изобрели множество различных ухищрений для улучшения экологии, но ни одно не сработало. А наше правительство врало людям, потому что ему было выгодно создавшееся положение, а потом уже было поздно что-то изменить! - вспоминает он, а затем задумывается.- Или не хотело?
Молчание.
Алан продолжает:
- Мой отец был одним из тех ученых. Девчонка сказала террористам что есть средство, способное исцелить мир. И... это... была ... ложь,- лицо его так искажается, черты сминаются, как строчки на листке бумаги, который безжалостно скомкали в кулаке.
- Мне так жаль,- шепчу я, и это - правда, это - правда... я готова заплакать... и я ничем не могу помочь ему... только сидеть рядом, сжимать его руку и плакать вместе с ним, потому что в душе он рыдает..
- Она слышала речи моего отца... и рассказала им. Она хотела, чтобы ее отец продвинулся... за счет смерти моего,- и он отворачивается, скрывая свои чувства.
Лишь голос, дрожащий от ярости и безысходной тоски, от бессилия что-либо изменить...
Это самое ужасное, когда ты не можешь помочь тем, кого любишь...
Когда ты в безумии надежды страстно молишься, но...
Когда ты смотришь больными глазами на того, за кого испытала бы жесточайшие муки, но…
Когда ты хочешь забрать его боль, но…
Когда ты готова умереть за этого человека, но…
Он умирает...
…И ты умираешь вместе с ним.
Он болеет...
И ты страдаешь вместе с ним.
- И тогда они пришли,- шепчет Алан тихо-тихо,- они пришли вместе с ней, и угрожали ее жизнью,- он хрипло смеется в отчаянии,- и они предали ее! Тоже! Мать велела взять сестричку и бежать. Я пытался спорить, но она посмотрела на меня так! С отчаянием, но серьезно и непоколебимо! И я заткнулся. И я убежал, как последний, жалкий негодяй! - он опускает лицо в ладони, словно хочет смыть свое прошлое.
От прошлого не уйти.
От прошлого не сбежать.
Оно всегда будет маячить в тебе.
Но можно уйти как можно дальше вперед и тогда, нож боли заржавеет и отупеет, но все равно...
Ты будешь вспоминать и плакать...
Но мрак схлынет...
Я обняла его, и мы сидели, обнявшись, и мне казалось, что с каждым мигом все больше и больше его тоски вливается в меня и медленно уходит в пол раскаленной молнией и там гаснет. И не столько любви было в этом объятии, сколько сочувствия и понимания и, не всякий смог бы принять его.
- Ты не виноват,- сказала я.
- Откуда ты знаешь? - он строго посмотрел на меня.
Нельзя допустить, чтобы ложь преградила наш путь!
- Твой дневник,- отвечаю я.
Алан закатывает глаза.
Похоже, он вполне пришел в себя.
- Неправда! Ты не виноват,- я дергаю его за рукав.- Ты не мог предусмотреть все. Вполне возможно, что другой человек сделал бы то же самое.
Алан кивает, и взгляд его зеленеющих глаз ожесточается.
- Все будет хорошо,- пытаюсь утешить я его.
- Мери, Мери,- вздыхает он.
- Я знаю, что это такое! - обижаюсь я.
Он смотрит на меня так, словно читает все мои секреты силою мысли. И уже открывает рот, собираясь спросить...
Я быстро перевожу разговор в безопасное русло:
- А что за сестра?
- Кэтис,- говорит он,- двоюродная.
Я закатываю глаза и шиплю:
- Почему ты сразу не сказал?!!!!
- Что? – не понимает он.
- Что она твоя сестра!
Он хитро-хитро улыбается.
И не признается.
- Паршивец,- не выдерживаю я.
- А в чем проблема? – осведомляется он, шаловливо улыбаясь.
Не скажешь же прямо так!
- Ни в чем,- я тоже невольно улыбаюсь…
И вскоре ухожу.