Страница 83 из 191
Я молчала.
- Но я понимаю тебя,- улыбнулся он, а затем добавил с грустью,- когда-то давно я тоже был таким, пока не понял, что невозможно выжить, бросаясь в авантюры, не обдумывая свой дальнейший шаг.
- И за тобой глаз да глаз нужен,- изрек он, словно подводя итог моей жаркой речи.
«А ты на что?» - чуть не сказала я, но все же не сказала.
Не решилась…
Вместо этого спросила:
- Что так изменило тебя?
- У меня был друг, - говорит Алан, и лицо его мрачнеет.
- И…что… дальше? – выдыхаю я, вопросительно смотря на него, не зная замолчать или продолжить.
- Теперь его нет, - говорит он. Внешне он спокоен, но это иллюзия. Он прячет свою боль, он скрывает свое прошлое.
Он несколько секунд наблюдает за мной.
Я молчу.
Захочет – расскажет.
Но любопытство искусало мою душу, своими остренькими змеиными зубками.
Его взор искушает меня.
Не добьешься!
Я прищуриваюсь, будто отвечая без слов.
Нет…
Раньше я бы непременно прицепилась к нему.
Он плюхается обратно.
- Тебе не интересно, - склоняет голову набок, изучая меня.
Читая лица, раскрывая души.
Подбирая к ним ключ или отмычку.
Вот, что такое общение. Для него…
- Интересно,- не соглашаюсь я.- Так он умер? - и все вокруг тускнеет. Сказать это так сложно, так тяжело. Это неправильно! Смерти не должно существовать!
Она крадется во мраке. Глаза ее светятся рубинами…
Она неизбежна, страшна, и уродлива.
Смерти не должно быть.
- Нет,- говорит Алан,- он предал меня.
Я знаю…
Я знаю…
Ты дружишь с человеком, помогаешь ему, помогаешь, тратя свое драгоценное время, транжиря его, не считая. Во имя дружбы…
Веря, что этот человек, также относится к тебе. Веря, что он всегда встанет за спиной в мрачный час.
Но, когда ты умираешь, он не понимает.
Когда ты умираешь, он молчит.
Когда ты умираешь, он говорит с другими.
Когда тебе нужна его рука, его слова, его поддержка, этот человек не замечает тебя, потому что у него есть более важные дела.
Часы, когда я диктовала своей подруге ответы на домашние задания, которые она была не в силах решить.
Минуты, когда я говорила ей, что хочу умереть, безумно хочу не жить.
Тишина.
В ответ.
Такая хорошая была у меня в школе подруга.
- Как? – спрашивая я, беря его за руку.
Если он расскажет, он освободится.
Если он расскажет, меж нами падет стена.
Если он расскажет, мы хоть на миг станем одним целым - одной мыслью, одной эмоцией, одной картиной.
Он молчит...
Я шепчу:
- Скажи...
- Мне было тогда тринадцать...
И Алан медленно, будто нехотя продолжает свой рассказ. Слова не хотят покидать тайник его души. Он не смотрит на меня.
- Я так хорошо дружил с этой девочкой.- Возможно, он даже любил ее. Ревность возгорается в моей душе, к той, что была дорога ему. Ревность - дождь всполохов огня, ревность - каленое железо, притиснутое к коже...
Ревность - проклятие любви.
Я опускаю глаза, чтобы он не смог заметить мою реакцию.
Но то прошлое слишком далеко. Мы ушли прочь, без оглядки. Мы ушли в ночь от тех, кем мы были когда-то. И я смело кидаю на него взгляд. Лицо его сумрачно, по нему ползут, разрастаясь, тени, пожирая отблески солнца.
Он даже не смотрит на меня, уйдя в переживания:
- И мы тогда жили в том месте, что называется сейчас землей смерти. Тогда природа не умерла до конца. Конечно, были и погодные аномалии, и не было никакой растительности, но позже появились мларки и другие мутанты, и мир умер...- голос его садится.
Я нахожу его руку и сжимаю ее, ободряя, и теплая грусть течет по венам.
- И ... и…- он поднимает глаза, и в них плещется боль, она заполняет его целиком и грозится вылиться через край, и все льется и льется адским потоком, грозясь потолком упасть на него и погрести под собой.
Нет!