Страница 75 из 191
Почему?
Я ведь знаю, что это был не он.
Он не мог оставить меня.
Здесь что-то не так.
И лишь гордость и стеснительность и страх мешают мне выяснить это. И глубинный ужас – вдруг все это правда… И он – последняя ….
Легче просто стоять на месте, чем прорываться вперед.
Я не могу бродить по мирам. Я не могу открывать новые земли. И чувствую себя так, будто я без руки.
Без руки и без сердца.
Я не могу рисовать.
Я потеряла свою душу. Даже не успев найти ее, увидеть и запечатлеть в полной мере.
Я часто думаю – о том, что есть душа?
Лучшее или худшее в тебе. Мозаика качеств, блеск характера во мгле?
И есть ли у него душа?
Просто она не созвучна моей.
Я не могу его ненавидеть, и не любить не могу.
Я столько раз влюблялась, но так – никогда!
И прийти к нему значит поступиться своей гордостью, унизить себя еще раз.
И разнести надежды в прах. В серый, безличный, мягкий и ласковый пепел.
И я…я рассказываю все Лине.
Мы сидели на паре по «основам рисунка», и я, задыхаясь от слез, рассказывала все Лине.
О, как хотела я не знать его!
- Все это странно,- сказала Лина,- то он бросается спасать тебя, и вы хорошо общаетесь, то он и знать тебя не хочет.
Я кивнула, стиснув зубы, и пытаясь не рыдать. Слезы кипели внутри меня черной лавой, и едва не выплескивались через край.
- Тебе нужно разобраться с ним,- жестко сказала Лина,- и я помогу тебе в этом.
Я закрыла лицо руками и рухнула на парту, простонав:
- О нет!
- О, да, - ехидно улыбаясь, парировала Лина,- если я берусь за дело, он не сбежит.
- Потому что не сможет,- вздохнула я,- ты его обездвижишь, и влюбишь в себя.
- Он меня не увидит, не волнуйся,- заметила Линка, активно любуясь своим несравненным, по ее мнению, ликом в зеркальце.
Я покачала головой.
Я больше не о чем не волновалась.
Потому что меня не было.
Потому что он убил меня.
Мне снился Ежик.
О, милый, милый Ежик!
Я всегда буду помнить и любить тебя!
Я бежала сквозь поле ржи, навстречу ему, радуясь, что кончилась разлука.
А небо текло надо мной, и облака, как санки, скользили в его синеокой вышине.
Может, я умерла?
Так хорошо быть не может!
И я обняла Ежика. Заглянула в его серые глаза, провела рукой по щеке, вспоминая, каким он был. Мой отец.
Тот, кто он есть.
Тот, кто сделал меня сильной.
Он потрепал меня по голове, разворошив золотистые локоны, и улыбнулся.
Так, как мог улыбаться лишь он. Печальной и светлой улыбкой.
- Что ж не говоришь, что я умер? – он лег на бок, прямо на рожь, которая должна была быть колючей.
И ужасно жесткой, к тому же. Я торопливо отдернула локоть.
- Так я верю … что ты не умер, что где-то ты есть.
- Теперь,- уточнил он, доставая из кармана куртки сигарету и с наслаждением закуривая.
Увидев мою исколотую о стебли руку, он заметил:
- Нужно просто захотеть, чтобы все изменилось. Эта рожь – мягче перины.
Я закрыла глаза и сосредоточилась. Через несколько секунд, распахнув их, я увидела, что лежу на перине. Мягкие перья, белая ткань. Она возвышалась сантиметров на десять над землей.
- Ой,- воскликнула я.
- Тебе еще учиться и учиться, творящая миры, - ласково констатировал он факт.
Я кивнула.
Вздохнула горько. Мысли мои переметнулись к прошлому.
- Ты не виновата,- отрезал он, словно догадавшись, о чем я вспоминаю.
Нет, нет, нет.
Не думай об этом!
- Хотела б я так думать,- вымолвила я.
- Ты знаешь,- наклонился он ко мне,- только ты знаешь. Что ты невиновна ни в чем.