Страница 12 из 191
- Значит такие друзья,- мрачно заявляет он, и между бровей у него вспухает морщинка, как будто это его обидели, а не меня.
Хотя если все хуже некуда, то такое поведение не особо волнует.
- Да уж на друзей мне не везет. А так, в вузе есть две подружки,- сообщаю я затем,- да знакомых несколько штук.
- А ты их в штуках меряешь? А в стриолях не пробовала?- ухмыляется Алан.
- Обязательно,- обещаю я с невинным видом,- начну с тебя.
- Спасибо,- он хлопает меня по плечу.
- А ты? - я не могу отвести глаза от него.
Он хмурится и говорит неожиданно резко:
- А тебе разве интересно?
Мне кажется, что меня из-за всей силы бьют в живот. Я смаргиваю слезы с глаз и сообщаю, пожимая плечами:
- Да, в общем, все равно,- в ответ он вырывает свою руку из моей и проходит несколько шагов, не оборачиваясь.
Внезапно я понимаю, что я совсем-совсем его не знаю. Мне страшно, что он так быстро превратился в кого-то чужого и неизвестного мне.
Я догоняю его:
- Ну, ладно мне интересно. Прости меня… Я просто обиделась, что ты спрашиваешь. Зачем?
- Мы друзья? - спрашивает он, игнорируя мой вопрос и ждет, что я скажу, раскачиваясь с пятки на носок и засунув руки в карманы.
Я пытаюсь понять по его лицу, испытывает ли он что-нибудь ко мне.
Лицо Алана бесстрастно, но в глазах мелькает тень какого-то чувства и растворяется там вновь.
Он ждет.
- Настоящие,- отвечаю я, и весь мир сужается до тонких лезвий его черных зрачков, в которых пылает свет. Тонких, как острие бритвы, как кончики льдинок под солнцем.
И тут внезапно я слышу тихий шелест чьих-то шагов.
Крадущийся, незаметный на фоне ночи, как луч луны при свете фонаря.
- Алан,- тревожно шепчу я.
Он оборачивается ко мне. Смотрит рассеяно и спрашивает:
- Что?
- Шаги.
Мы отступаем. Он тащит меня за руку в переулок. Мы прижимаемся к стене.
Мы сливаемся с городом. Мы – серые стены, рвущиеся в небо. Мы – окна - тусклое стекло. Мы – сумрак, который, как серые крылья летучей мыши, дрожит по углам.
Мы исчезаем.
Его рука трепещет на моем плече. Мне становиться страшно. Я вся сжимаюсь в ожидании - чего? - не знаю.
- Все будет хорошо…- мне кажется – он шепчет или это шелест ветра, гоняющего пыль по тротуару, словно мальчишки мяч.
И даже ветер здесь практически не слышен.
- Что это?
В ответ Алан прижимает палец к губам.
Мне хочется грызть ногти, хочется нервно стучать ногой об асфальт, хочется делать все что угодно, только не стоять так во мгле.
Но Алан удерживает меня.
Все затихает. Мы осторожно движемся вдоль дома и останавливаемся у тупика.
Алан аккуратно, стараясь не шуметь, ставит ноги на выступы высокой стены, примерно в два этажа, цепляется за незаметные зазоры и скоро уже сидит наверху.
Я провожу по стене рукой - она отвесная и гладкая, словно из стекла. Страх поднимается во мне подобно прибою, сметая все на своем пути. «Я не могу»,- рвется из груди, но я молчу. Я не хочу быть слабой! Иначе это не я!
На окраине памяти маячит воспоминание.
Я отжимаюсь. Руки мелко, противно дрожат. Пот заливает глаза. Ярая боль пылает в плечах и мышцах, как будто их выворачивает наизнанку.
Я жалуюсь, как побитый котенок, пищащий из-за угла:
- Я не могу.
- Через не могу,- строго говорит папа.
Это его мантра, его заклинание:
- ити, ни, сан, си, го, реку, сити, хати, ку, дзю. (один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять-(Яп.)
Еще раз, еще и еще…
Это он научил меня быть сильной.
Если ты победишь себя – ты победишь любого врага…Так он говорил.