Страница 11 из 191
- Что? - Я постаралась сделать голос гневным и грозным.
Алан улыбнулся.
- Я, пожалуй, пойду,- и я высвободила свою руку из его.
- Мери,- укоризненно проговорил Алан.
- Извини,- я села прямо на ступеньки.- А почему ты не хочешь меня видеть?
- Не то, чтобы не хочу, а не могу. Тебе далеко идти до дома?
- Нет, а что?
- Я тебя провожу,- говорит он ласково и мягко, почти нежно.
Я передергиваю плечами. Я не знаю, что мне ответить и хочется побыть с ним и нельзя открыть тайну.
Мы идем по дремлющему городу. Мы идем под серыми бликами звезд, меж домов, тянущихся к небу в печальной мольбе. Тихий ветерок ласкает мои кудри, треплет их несмело и робко.
Но эта тишина.
Я никак не могу привыкнуть к ней. Тишина мрака. Тишина ненависти, затаившийся злобы, и в… то же время обреченности.
Этот мир мертв.
Я пылко клянусь, стирая слезы, клянусь как никогда в жизни, клянусь в последний раз в железной решимости. Клянусь навеки, что мой мир никогда не умрет… от руки человека.
Клубы дыма, летящего из труб заводов, даже ночью, свиваются в какие- то диковинные, чудовищно-прекрасные цветы.
Отблески от странных фонарей, вогнутых, как линзы, и таких же блестящих, стоящих без столбов, словно подвешенных к синему, агатовому небу, пляшут на лице Алана.
Я смотрю на него жадно, словно задыхаясь без него. Я смотрю на него искренне, трепетно.
Он перехватывает мой взгляд, и я с интересом тут же начинаю рассматривать землю.
Коричневая, иссушенная она, будто плачет, взывает ко мне.
Я вижу печальное лицо девушки - земли с широко открытыми, кричащими карими глазами.
- Мери,- Алан зовет меня.
Я поднимаю лицо и проваливаюсь, проваливаюсь, проваливаюсь в живительную зелень его глаз. Он смотрит так, как будто знает, что со мной, как будто утешает меня. Как будто гладит мои волосы и прижимает к себе.
Заблудившуюся в потемках.
Я вздыхаю и говорю:
- Пойдем дальше.- Это всего лишь мысли. И они ничто не изменят. Но есть мысли, которые ломают вселенную, и есть мысли которые, как цемент не дают ей развалиться.
Просто, не время для слов.
Ведь есть время для идей и слов, а есть время для красок и чувств. И они бушуют во мне, как мечущаяся бабочка в шторме ветра и темноты.
- О чем ты думаешь? - хриплый шепот Алана разрезал мои мысли, вырвав меня из грез безжалостно и беспощадно.
И я так рада…
Я бездумно улыбнулась, купаясь в свете звезд глазами.И пожала плечами. Я не могу разобраться в себе, я страстно хочу, чтобы он знал меня истинную и в тоже время боюсь обнажать душу перед ним.
И не хочу быть трусихой и поэтому говорю:
- Я мечтаю,- и это правда – единственная правда на свете - единственное пристанище, которое даровано мне.
- О чем?- спрашивает он, наклонившись ко мне.
- О том, каким все может быть,- зеленеющий луг улыбается каждой травинкой, солнце пляшет на небосклоне и смеется, откинув золотистую голову и брызгая лучами, и лазурное небо трепещет и льется, все льется и льется на нас, зависая осколками меж ветвей.
- Жаль, что я не могу показать тебе…- но я могу, просто на самом деле я боюсь. Боюсь его реакции, когда он узнает, какая я. И боюсь, что ничего не выйдет, если он не поверит, потому что если не верить в волшебство, оно не сбудется.
К моему удивлению он смотрит на меня прямо сквозь мое лицо, как будто оно прозрачное, в глубину меня, за тайную дверь, которую я каждый раз запираю, отходя от холста, и говорит серьезно и тихо:
- Ты можешь. Только ты можешь…
Я отворачиваюсь и делаю вид, как будто он ничего не сказал.
Несколько минут мы идем молча.
Свет луны трепещет, словно крылышки бабочки, на гладком асфальте, который так не похож на наш.
- Здесь все другое,- произношу я, наконец.
- А где что-то иначе? - в изумлении спрашивает Алан.
- У меня дома,- говорю я и блаженно улыбаюсь,- там все иначе. Там солнце ярче и травы нежнее. Они зеленеют под ветром легким. И алое…
Алан перебивает меня:
- Такого не может быть!
- Это всего лишь мечта,- печально признаю я, и думаю: «это всего лишь моя настоящая жизнь».
- Хватит о грустном…- Алан меняет тему.
- А у тебя много друзей? - затем улыбается он.