Если она полюбит

— Даже моя уборщица… — добавил я. — На нее напали на улице — облили кислотой лицо.

— Это та симпатичная девица, о которой ты мне говорил? — Тилли была поражена.

— Да. А теперь Карен.

Генри слушал меня очень внимательно и серьезно, затем кивнул:

— Похоже, что тот сосед был прав. Кто-то прилепился к тебе.

— Генри, при всем уважении, это ерунда какая-то. Я не верю во всевозможных духов и темные силы.

— А как ты можешь все это объяснить? — он ткнул в мою сторону вилкой.

— Просто полоса неудач.

Тилли была уже не такой радостной, как до моего истерического приступа со смехом и слезами.

— Чертовски много неудач для одного человека, Эндрю.

— Наверное, так. Но я всегда был невезучим. И родители, и то отслоение сетчатки в прошлом году…

— Возможно, это проклятие, — совершенно серьезно заявил Генри. — Ты не сталкивался с цыганами?

Я закатил глаза.

— Умоляю.

Официант принес десертное меню, но я ничего не хотел. Только напиться. Так что я заказал уже третий большой бокал красного вина.

— Итак, — сказал Генри, после того как заказал пирог с лаймом и взбитыми сливками. — Все это случилось уже после появления в твоей жизни этой пташки Чарли?

— Ты думаешь, она может иметь ко всему этому отношение? — Рэйчел, нахмурившись, посмотрела на Генри; она собиралась везти нас обратно, так что оставалась единственной трезвой в нашей компании.

Он пожал мощными плечами.

— Я же не знаю эту девушку. Но как-то слишком много хрени происходит после их знакомства. — Он обернулся ко мне: — Если ты не веришь в духов и проклятия, остается только две возможности. Либо это стечение совершенно случайных событий, либо полоса неудач, как ты и говоришь. И еще один вариант: за всем этим кто-то стоит.

— Ну, последнее еще диковиннее, чем цыганское проклятие и действие злых духов, — сказал я.

Но когда я произносил эти слова, словно холодок пробежал по моей коже, заставив волоски на руках встать дыбом. Чувство нереальности и жути не покидало меня с того момента, как я узнал о смерти Карен. Что-то упорно крутилось в голове, требовало анализа, но никак не складывалось в целостную картину.

Генри отхлебнул лагер и снова пожал плечами.

— Ну, всяко бывает. Все это кажется довольно безумным. То есть планирование всякой хрени… уровень одержимости, который должен быть в башке у того, кто стал бы устраивать такие штуки… Черт! Это должен быть конченый маньяк. Причем жутко умный.

— И зачем бы ей все это делать? — спросила Рэйчел.

Принесли десерт для Генри, и он размышлял, отправляя в рот большие куски пирога и мороженого.

— Не знаю. Может быть, она хочет замкнуть Эндрю только на себя? Взгляни на пострадавших: бывшая любовница, лучший друг-девушка, симпатичная уборщица, которой вдруг изуродовали лицо… Затем два обстоятельства подряд, которые мешают Эндрю выйти на работу, где будут другие женщины. Внезапно исчезает пакет с фотографиями бывших и разными памятными вещами. Черт, чем больше я об этом думаю, тем логичнее все это выглядит!

Холодный липкий пот выступил у меня по всему телу. Я уставился на Генри. Он ведь не представлял, что я рассказал далеко не все. Ведь было еще ограбление квартиры Харриет, из которой унесли только фотографии и явные подарки; и мои подруги исчезли со страницы в «Фейсбуке»; и я не нашел дома альбом с фотографиями обнаженной натуры…

— А она вообще ревнивая, эта твоя Чарли? — спросил Генри.

Я собирался солгать, потому что не хотел описывать ту жуткую сцену, но, прежде чем я ответил, Тилли хлопнула рукой по столу и воскликнула:

— Твою мать, это все совершенное безумие!

Все посмотрели на нее.

— Чарли очень милая. Она красивая, веселая, крутая и по уши влюблена в тебя, Эндрю! Даже подумать, что она может нести ответственность за все эти кошмарные вещи, которые случились с тобой и вокруг тебя, это полная чушь! Это похоже на сумасшедшие теории заговора. Так можно дойти черт знает до чего! Скажем, у тебя отслоилась сетчатка, потому что она коварным образом это устроила!

Я тихо покачал головой, удивленный вспышкой гнева, не характерной для Тилли.

— Это просто неудачное стечение обстоятельств, вот и все. В мире полно дерьма. И каждый может в него вляпаться. В детстве мы пережили жуткий, несправедливый, жестокий удар судьбы, погибли наши родители, я оказалась в этом сраном инвалидном кресле. А теперь пострадали люди, которых ты знаешь. И кошмарный эгоцентризм связывать все это со своей персоной, как будто мир вращается вокруг тебя. Собственно, с тобой случилось не так уж много: ты упал на скользких ступенях, и Чарли, насколько понимаю, заботилась о тебе после этого, — сестренка раскраснелась от гнева. — Боже мой, если бы только Чарли слышала все это! Тебе должно быть стыдно.

Я подумал, что, наверное, тоже покраснел, но и вправду от стыда, а не от гнева.

— Ну, — Генри прервал повисшую паузу и отправил в рот последний кусок пирога. — Может, оно и так.

Глава двадцать восьмая

— Где ты был?

Чарли ждала меня дома, свернувшись клубочком на диване, телевизор снова работал без звука. Голос у нее был такой, словно она едва сдерживается.

Я был пьян, с трудом мог пройти по комнате не шатаясь, в том числе и из-за больной ноги. Я хотел только одного: упасть в постель и ни с кем ни о чем не говорить. Так что сказанное прозвучало куда резче, чем мне бы хотелось:

— Был у сестры. Ты разве не получила мое сообщение?

— Нет. Я пыталась дозвониться до тебя весь вечер, места себе не находила от беспокойства.

Я проверил телефон. Перед моим сообщением стоял значок, что оно не прошло.

— Двадцать три пропущенных вызова? — я был поражен. — Это как-то чересчур. Ладно, я иду спать.

Чарли уставилась на меня широко открытыми глазами, такая же безмолвная, как телевизор.

* * *

Чуть позже я почувствовал, как она забралась в постель и легла рядом, потом обняла одной рукой и прижалась к моей обнаженной спине. Она погладила меня по груди, переместила руку на живот… Когда я не откликнулся, Чарли прекратила попытки, но я услышал, как изменился ритм ее дыхания.

Хотя я был пьяным и уставшим, но никак не мог уснуть — из головы не выходил наш разговор с Тилли, Рэйчел и Генри. Я решил — наверное, потому что сам этого хотел, — что Тилли права. Обвинять Чарли — полное безумие, и это правда похоже на теорию заговора. У всего случившегося есть логическое объяснение. Чарли не было рядом, когда я поскользнулся и упал в метро. Проблемы Саши наверняка связаны с ее романом с Лэнсом. Кристи стала жертвой случайного психа или кошмарного бойфренда. Ничто из этого не связано между собой.

Мне стало мерзко. Я отвратительно вел себя с Чарли, когда пришел домой. Она не заслуживала этого. Я повернулся к ней, обнял и поцеловал. Она чуть заметно вздрогнула, и я прошептал, что люблю ее. Она улыбнулась, и вскоре я заснул.

Следующим утром я проснулся рано и приготовил завтрак для Чарли, принес его в постель: яичница на тосте, кофе и записка о том, как сильно я ее люблю.

— Это все к чему? — спросила она, протирая заспанные глаза.

— Я вчера вел себя как задница, считай, что это попытка извиниться.

— Все о’кей. Но все же сообщай мне, куда пошел.

— Я знаю, знаю. Я не понял, что сообщение не отправилось.

— Ладно, просто я волновалась и еще хотела тебя увидеть. Ты ведь помнишь, что сегодня я отправляюсь на свои курсы?

Я нахмурился. Курсы были в Ньюкасле, и это означало, что в ближайшие четыре дня мы не увидимся. Зато когда она вернется, переедет ко мне.

— Я сделаю уборку в доме, пока тебя не будет, — сказал я. — Освобожу место для твоих вещей.

Чарли нежно улыбнулась:

— Не могу дождаться. Но тебе не нужно хлопотать. У меня совсем мало вещей. И основная часть уже здесь.

Пока она завтракала, я рассказал о том, как ходил в офис Виктора, как узнал о смерти Карен — она ахнула, услышав об этом. Еще упомянул про старика, но промолчал про его рассуждения о темном духе, сопровождающем меня. Когда-нибудь в другой раз, когда и сам смогу относиться к этому как к шутке. Казалось бы, я уже теперь готов был посмеяться над словами старого спиритиста, но когда открыл рот, то похолодел и замер, вдруг осознав, что для меня это совсем не звучит шуткой.