Страница 43 из 50
Наконец Эш отстранился и посмотрел на нее.
- Вот. Видишь... - неуверенно произнес он. Мэри-Линетт несколько раз глубоко вздохнула.
- Наверное, такое чувствуешь, когда проваливаешься в черную дыру.
- О! Извини...
- Нет, я имею в виду, это было... интересно. "Невероятно интересно, подумала она. - Совершенно непохоже на то, что я когда-либо испытывала".
Теперь она точно знала, что с этого мгновения должна измениться, что не сможет жить по-прежнему и никогда больше не будет такой, как прежде.
"Кто я теперь? Незнакомое неистовое существо, которому хочется радости, хочется, чтобы звезды, сияющие во тьме ночи, стали яркими, как крохотные солнца, которое, может быть, даже станет убивать оленей и сможет смеяться над смертью, как это делают сестры.
Я открою сверхновую звезду, я научусь шипеть, если кто-нибудь станет угрожать мне. Я буду красивой, и жуткой, и опасной и, конечно, в свое удовольствие буду целовать Эша".
У нее кружилась голова, и она почти парила от восторга.
"Я всегда любила ночь, - подумала Мэри-Линетт. - И вот наконец я принадлежу ей полностью".
- Мэри-Линетт? - нерешительно спросил Эш. - Тебе это понравилось?
Она пристально на него посмотрела.
- Я хочу, чтобы ты превратил меня в вампира.
В этот раз укус не был похож на ожог медузы. Все произошло очень быстро. Губы Эша коснулись ее шеи, Мэри-Линетт окутало тепло, и она вдруг обнаружила, что гладит его затылок, его мягкие и густые волосы.
Его мысли... они переливались всеми цветами радуги. Темно-красные и золотистые, нефритовые и изумрудные, темно-фиолетовые... Переплетения и колючие заросли радужных оттенков, ежесекундно изменяющихся и перетекающих друг в друга. Мэри-Линетт была ослеплена.
И испугана: сквозь эти переливающиеся, словно драгоценные камни, оттенки проглядывала тьма - прошлые поступки Эша, то, чего он сейчас стыдился, она это чувствовала. Но стыд ничего не мог изменить.
Я знаю, что это невозможно, но я как-нибудь улажу все это. Вот увидишь, я найду способ...
"Так вот что такое телепатия", - подумала Мэри-Линетт. Она внутренним слухом слышала слова, которые мысленно произносил Эш, чувствовала его отчаянную искренность... и ощущала тяжесть всего, что ему предстоит "уладить".
"Мне все равно. Я хочу стать дочерью тьмы и без раскаяния буду поступать так, как повелит мне моя природа".
Эш стал поднимать голову, но она крепче обняла его, стараясь удержать.
- Пожалуйста, не искушай меня, - произнес он вслух охрипшим голосом. Мэри-Линетт ощущала на шее его теплое дыхание. - Больше нельзя, ты очень ослабеешь. Поверь мне, дорогая.
Мэри-Линетт отпустила его. Эш поднял тисовый прут, сделал небольшой надрез у себя на шее и запрокинул голову.
Мэри-Линетт понимала, что сейчас ей придется сделать то, чего она никогда прежде не делала. С трепетом она прикоснулась губами к его шее.
"Я пью кровь. Я уже почти охотник... или что-то в этом роде. Как бы там ни было, я пью кровь, и мне это нравится... Может быть, потому, что у нее нет вкуса крови. Нет вкуса меди и страха. У нее таинственный и магический вкус, древний, как звезды".
Когда Эш мягко отстранил ее, она едва держалась на ногах.
- Нам лучше пойти домой, - сказал он.
- Зачем? Со мной все в порядке.
- У тебя начнется головокружение... слабость. И если мы собираемся закончить с твоим превращением...
- Если?
- Хорошо-хорошо. Прежде чем это произойдет, нам следует кое-что обсудить. Мне нужно все тебе объяснить, мы должны разобраться в деталях. И ты должна отдохнуть.
Мэри-Линетт знала, что он прав. Ей хотелось остаться здесь, наедине с Эшем, в темном храме леса, но она и вправду ослабела и чувствовала себя какой-то вялой. Нелегкое это дело - становиться дочерью тьмы.
Они направились обратно тем же путем. Мэри-Линетт чувствовала, что внутри нее что-то изменилось, и это чувство сейчас было сильнее, чем тогда, когда она обменивалась кровью с тремя девушками. Сейчас она одновременно ощущала слабость и необычное обострение всех чувств, словно все поры ее тела внезапно раскрылись.
Лунный свет казался сейчас намного ярче. Она могла ясно различать цвета - бледно-зеленые поникшие кедровые ветви, мрачно-фиолетовые, похожие на клюв попугая, цветки зигаденуса, растущие изо мха.
И лес больше не казался безмолвным. Мэри-Линетт слышала множество слабых жутковато-таинственных звуков, мягкое шуршание ветра в хвое и собственные шаги по влажным заплесневелым веткам.
"Я даже запахи различаю лучше, чем прежде, - подумала она. - Здесь пахнет кедром, гниющими растениями и чем-то действительно диким - грубым, как запах зверинца. И еще чем-то горячим... жженым..."
Запах машины. Этот запах жег ей ноздри. Мэри-Линетт остановилась и тревожно взглянула на Эша.
- Что это?
Он тоже остановился.
- Пахнет резиной и маслом...
- Автомобиль! - воскликнула Мэри-Линетт. Мгновение они глядели друг на друга, затем одновременно повернулись и побежали.
Что-то случилось с ее автомобилем. Из-под капота струился белый дым. Мэри-Линетт попыталась подойти ближе, но Эш оттащил ее назад.
- Я только хотела открыть капот.
- Нет. Смотри! Вон там...
Мэри-Линетт посмотрела, куда показывал Эш, и у нее перехватило дыхание. В клубах дыма, облизывая капот, метались крошечные язычки пламени.
- Клодин всегда говорила, что рано или поздно это случится, - мрачно заметила Мэри-Линетт, в то время как Эш оттаскивал ее подальше. - Только ей казалось, что я при этом обязательно буду в машине.
- Теперь нам придется прогуляться до дома пешком, - вздохнул Эш. - Если только кто-нибудь не заметит пламя...
- Никаких шансов, - ответила Мэри-Линетт. "Вот тебе подарочек за то, что привела парня на
прогулку в самое глухое место в Орегоне", - злорадно заявил ей внутренний голос.
- А ты превратись в летучую мышь или кого-нибудь еще и лети себе домой, - съязвила она.
- Извини, у меня двойка по оборотничеству. И к тому же я никогда не оставлю тебя здесь одну.
Мэри-Линетт все еще не осознавала опасности. Она была раздражена и поэтому вспылила:
- Я могу сама о себе позаботиться и...
Она не успела окончить фразу: в это мгновение из темноты на голову Эша обрушилась дубина, и он упал навзничь.