Страница 23 из 39
В общем, до начала фильма всё проходит относительно спокойно. Я уже начинаю думать, что испытание не такое уж сложное, как казалось.
Но с началом того самого триллера мы снова остаёмся как бы сами по себе. Не разговариваем, лишь сидим рядом. И я снова слишком остро чувствую его, особенно, когда вздрагиваю от неожиданности на страшном моменте. Фильм сходу погружает в напряжённую атмосферу, и это странным образом словно ещё сильнее объединяет с сидящим рядом мужчиной.
Когда я вздрогнула, Максим Романович явно с трудом сдержался, чтобы не прикоснуться ко мне. Я ощутила это его стремление чуть ли не каждой клеточкой. Не знаю, что он хотел сделать — успокаивающе положить ладонь на мою, приобнять или просто слегка тронуть за плечо, сказав что-то одобряющее. Но теперь у меня никак не получается сосредоточиться и выбросить это из головы. А пальцы аж чуть ли не покалывают. Желание взять Максима Романовича за руку обрушивается слишком внезапно и стремительно, да так, что чуть ли не накрывает. Я вдруг снова хочу ощутить это его стремление ко мне.
Не понимаю, откуда это яркое желание, что даже дышать боюсь. Осторожно как-то дышу, чуть ли не украдкой, а попкорн с трудом проглатывается.
Фильм довольно интересный, но я улавливаю его скорее какими-то обрывками. Я больше думаю о мужчине, сидящем рядом. Надо же, а он, оказывается, может быть разным. И нагловатым, и чутким, и понимающим, и напористым… А тут ещё вспоминаются его рассказы о детстве. Он с дошкольного возраста был с характером, судя по тому, что я успела понять по обрывкам воспоминаний — отстаивал своё довольно взрослое мировоззрения, не давая в обиду ни себя, ни ребят в классе, которых пробовали заклевать за непохожесть. Мальчик уверенно шёл своим путём, ни под кого не подстраиваясь, а прислушиваясь лишь к тем, кого обоснованно считал мудрее. И за ним тоже стали идти.
Не знаю, всегда ли так было, или после инцидента с лифтом. Но в груди почему-то теплеет от этих мыслей.
В фильме происходит очередной жуткий момент, но на этот раз ещё и довольно неприятный — не могу выдерживать смотреть на что-то, связанное с глазами. Особенно, когда им грозит какая-то опасность.
Я машинально отвожу взгляд на Максима Романовича, и пульс тут же зашкаливает. Тоже мне, нашла, на кого отвлечься. Ведь преподаватель смотрит в ответ, причём так ласково, что меня спасет только темнота в кинотеатре, ведь наверняка краснею.
А его взгляд слегка меняется. В нём проявляется какая-то загадочная искра.
— Страшно? — с нежностью спрашивает Максим Романович. — Я скажу, когда момент в фильме пройдёт.
Я бы и рада ответить или хотя бы перестать так пристально смотреть на него, но дар речи вот так странно и неожиданно теряю. Только и могу, что сглотнуть ком в горле, почти не дыша.
— Аня… — изменившемся голосом произносит Максим Романович.
Вот чёрт. Кажется, я смотрю слишком откровенно, ну или не знаю, что там ещё в моём взгляде. Ясно понимаю только одно — меня застукали.
И это последнее, что я понимаю, потому что мысли резко теряются. Максим Романович смотрит так, как никогда прежде. Не удивлюсь, если он даже дыхание затаил. Его явное и сильное желание, чтобы я сделала этот шаг, настолько откровенно и чувственно читается во взгляде, что я мгновенно запутываюсь и с ответом, и с вопросом — вообще со всем на свете. Наши лица довольно близко. Мне стоит лишь чуть податься вперёд…
И ведь это уже будет касанием, после которого Максим Романович получит волю делать всё, что захочет.
Эта мысль настолько окутывает сознание, что подсознание всё же начинает отбивать что-то вроде тревоги. Вот только… Наверное, я должна чувствовать себя оскорблённой этой уверенностью Максима Романовича, что я тоже этого хочу, но не получается — я ощущаю себя желанной и очень нужной. Томительное напряжение собирается внизу живота, а атмосфера между настолько пропитывается влечением, что даже остатки разума вопят сделать этот шаг.
— Ну же… — почти шепчет Максим Романович, и я сомневаюсь, что обращается ко мне. Скорее, мысли вслух. Не только я не выдерживаю этого напряжения.
Я глубоко вздыхаю, в голове немного звенит. Как же мне хочется прочувствовать отклик Максима Романовича на это моё действие… Как же хочется набраться смелости, и будь что будет. Даже если это ни к чему не приведёт. Момент слишком чувственный, прямо обезоруживающий. Я наверняка пожалею, если отступлю сейчас…
Сердце отбивает сумасшедшие удары уже даже в висках, взгляд Максима Романовича интимно скользит от моих губ к глазам…
И всё же я отворачиваюсь.
А в фильме уже совсем нейтральный момент. Хотя даже если бы в этот момент продолжался кровавый трэш, теперь я бы спокойно выдержала его от начала до конца. Вот нисколько не сомневаюсь.
Я так старательно вникала в фильм всё оставшееся время, что, кажется, смогла это сделать. Да и Максим Романович не отвлекал. А потом и сюжет увлёк — много интересных захватывающих поворотов, да и аллегория на мир в целом получается неплохая.
В общем, момент, который некоторое время назад захлёстывал настолько, что остальной мир перестал существовать, как-то незаметно остаётся позади. Максим Романович ни намёком о нём не напоминает. А взгляды… Он и так на меня всё наше свидание смотрит так, что я с трудом не заливаюсь краской. В какой-то степени уже привыкла, с этим могу справиться.
Выходя из кинотеатра, мы ещё немного обсуждаем фильм, и мне окончательно становится спокойно. Тем более что у обоих много мыслей по сюжету, обсуждение увлекает, недосказанность как-то сама собой растворяется.
Хотя, конечно, ненадолго.
На улице уже темно, поэтому я просто иду за Максимом Романовичем, который уверенно ведёт меня, как я думала, в метро. Но нет, мы останавливаемся где-то в переулке, и он достаёт ключи, щёлкает по какой-то кнопке… И ближайшая машина мгновенно реагирует, приветственно загоревшись фарами.
Она такая красивая… Яркая, красная, выделяется из многих тут на дворе. Не знаю марку, но уверена, что ездить на такой — очень комфортно.
— Ты бы не села в машину на первой встрече с незнакомым парнем из интернета, и это понятно, — ухмыляется моему озадаченному взгляду Максим Романович. — Но раз уж я оказался гораздо более знакомым, чем ты думала, позволь подвезти тебя.
Я с трудом не расплываюсь в дурацкой улыбке. Очень мило, что он постарался, пригнал сюда машину, оставил тут недалеко. Не собирался, значит, меня на метро пускать в такую темноту.
Но внешне я не подаю вида, что оценила жест.
— Неожиданно, что вы специально поставили машину тут недалеко, — только и говорю, неожиданно ощутив нарастающее напряжение.
Снова вспоминается, кто передо мной. И ощущения прежние накатывают. Мы скоро опять будем сидеть совсем рядом, да ещё и в более тесном, чем зал кинотеатра, пространстве.
А фильма, который позволяет отвлечься, на этот раз не будет.
— Да, — с ободрительной улыбкой подтверждает Максим Романович. — И, чтобы я не оказался в глупом положении, тебе придётся согласиться.
Конечно, я настраивалась, что мы сейчас попрощаемся и я поеду на метро одна, стараясь успокоиться и обдумать всё сегодняшнее максимально трезвыми мыслями. А тут меня никак не отпускают, да и волнение многообещающе сдавливает грудь.
У меня есть причина отказать — не хочу, чтобы кто-то из студентов увидел, как меня до общежития на машине подвозит преподаватель. И, если я объясню это ему, думаю, Максим Романович поймёт. А чтобы ему было спокойнее, могу попросить вызвать мне такси — так я не буду пешком от метро идти в темноте.
Да, это самый подходящий вариант.
— Ладно, — неожиданно вырывается у меня.
А Максим Романович тут же с предвкушающей какой-то ухмылкой открывает передо мной переднюю дверь. Уж не знаю, что мной так уверенно и непоколебимо движет, только вот через какие-то секунды я уже размещаюсь в уютном кресле действительно комфортного салона машины. Аккуратненько тут у него всё, прямо на редкость. Новый автомобиль?..