Страница 22 из 39
Максим Романович с искренним интересом слушал всё, что я говорю. Он и умилялся, и поддразнивал, и в то же время всерьёз относился ко всем моим словам и чувствам, даже к тем, которые я испытала, будучи ещё совсем несмышлёной. А потому мне было легко говорить с ним обо всём, что было давно и оставило во мне отпечаток. Вот только даже рассказывая ему разные истории из детства и школы, всё равно не могла обращаться на «ты». Неизменно наступали моменты, когда я вспоминала, кто передо мной. Тогда я, конечно, испытывала неловкость и пыталась отстраниться, но Максим Романович не позволял отчуждённости проявляться — тут же увлекал очередной захватывающей темой, так же охотно говорил и о себе, своём детстве, школьных и студенческих годах, о работе, да и о жизни в целом.
Что до его страхов — оказалось, Максим Романович боялся лишь замкнутых тесных пространств. Это тоже пошло с детства, когда он ещё маленьким мальчиком застрял в лифте, а в доме отключили даже электричество. В итоге, Максим провёл там несколько часов, а с собой не было даже фонарика, не то что телефона. Лишь самые разные страшные звуки доносились отовсюду, подогревая и без того развитую из-за ситуации фантазию.
Мы ещё о многом говорили, сидя в ресторане и гуляя потом в местном парке. Оказалось, у нас с Максимом Романовичем во многом совпадали и взгляды на разные вопросы. Например, в том, что всё, по сути, идёт с детства. А ещё мы оба скорее агностики и считаем, что главное в этой жизни — любовь, причём самая разная. К себе, к людям, к животным, к миру… Если она есть в человеке — он будет счастлив, а если нет — то хоть чем его обложи, пустоту в душе не перекроешь.
Хотя в этой теме я по большей части соглашалась с ним мысленно, отчего-то не решаясь поддержать это и вслух. Лишь односложно соглашалась, когда Максим Романович спрашивал моего мнения. Вот вроде бы об общей любви говорили, но всё равно как-то пропускала это через себя, смущалась даже. Хотя раньше у меня не возникало проблем в обсуждении этой темы, да и вообще в любых других тоже, пусть хоть о сексе. Но с Максимом Романовичем всё воспринималось как-то слишком лично, чуть ли не интимно.
Как бы с ним ни было легко, я не забывалась. Просто не могла. Уж точно не в таких темах…
Хотя Максиму Романовичу, конечно, нравилось меня смущать — это слишком очевидно — он при этом умел быть чутким. В нужные моменты заговаривал о другом. А ещё, оказалось, мой преподаватель по психологии хорошо знает Москву. Он очень интересно рассказывал о самых разных зданиях, мимо которых мы проходили, об улицах и их прошлом.
Москвич, родился и вырос в этом городе. А ещё довольно любознательный и действительно умный. С ним интересно.
Вечер наступает как-то незаметно, как раз когда мы начинаем тему фильмов. Мне неожиданно хочется посмотреть премьеру того самого триллера, о котором сейчас трубят почти везде и о котором упомянул Максим Романович. Он, оказывается, уже ходил на него буквально два дня назад.
И тут же предлагает сходить ещё раз, прямо сейчас. Тут и кинотеатр как раз неподалёку.
— Но вы же совсем недавно его смотрели, — неловко бормочу я, неожиданно заволновавшись при мысли о том, что скоро, возможно, мы будем сидеть совсем рядом в тёмном зале, глядя на большой экран.
Триллер… А ведь я довольно пугливая. И разделять этот адреналин с человеком, который и без того заставляет кровь кипеть?
— Никаких возражений, — мягко, но в то же время непоколебимо, заключает Максим Романович. — Мне понравился этот фильм, и я буду рад посмотреть его ещё раз вместе с тобой. В конце концов, неразделённая радость — неполная. Не лишай нас такого шанса.
Мурашки по моей спине красноречиво намекают, что вряд ли мне послышался тот вкрадчивый намёк в его тоне на последней фразе…
Возражений я так и не нашла. И вот Максим Романович уже покупает билеты на ближайший сеанс. Он, оказывается, вот уже через пять минут, мы совсем вовремя подсуетились. А следующий уже ночным будет.
Не знаю, каким образом Максим Романович в темпе успевает и попкорн с напитком мне купить, и с залом сориентироваться. Но глядя на всю эту лёгкость, с которой он решает задачи, я неожиданно начинаю думать о существенном плюсе разницы в возрасте. Парни, с которыми я ходила на свидания раньше, сами часто терялись и меня ещё спрашивали, как и что. Не говоря уж, что тратиться на меня далеко не все были готовы. А если и были, то не так, чтобы и дорогой ресторан, и кино, и перекусить к нему, и всякие мелочи типа мороженного или кофе в парке — в один день.
Если бы не волнение, которое Максим Романович по-прежнему вызывает одним своим присутствием, я бы точно расслабилась и только кайфовала от нашего совместного времяпрепровождения. Приятны такие чуткость и забота. Но увы, мне не дают забывать, что я интересна, как девушка. Даже очень интересна, если не гораздо более того. Взгляды, намёки, флирт, поступки… Максим Романович максимально ориентирован на меня и открыто даёт это прочувствовать. Не навязывается, но делает всё, чтобы невозможно было воспринимать его просто как преподавателя или хотя бы спутника на вечер.
Билеты у нас, кстати, на последний ряд. Мы усаживаемся почти одновременно с тем, как на экране начинают показ трейлеров. И хорошо, потому что если бы мы ещё в тишине сидели ждали, я бы точно вряд ли смогла прийти в себя.
И так немного не по себе. Кресла расположены довольно близко, да и подлокотник у нас общий. Хорошо хоть попкорн только мой, и наши руки в нём встречаться не будут. Максим Романович сказал, что не любит есть во время просмотра в кино, но даже в противном случае, как мне кажется, взял бы себе отдельный.
— На этот, кстати, тоже можно будет сходить, — чуть наклонившись ко мне, негромко проговаривает Максим Романович. — Кажется, он довольно интересный.
Я только и киваю, не вникая, что фактически согласилась на новое свидание, и даже не понимая, о каком фильме речь. Хотя экран прямо передо мной. Но не так уж просто сосредоточиться на трейлере, когда Максим Романович так рядом, да ещё и чуть ли не шепчет мне на ухо. Мурашки уже, кажется, не только по телу бегают, но где-то по крови тоже. А сердце заходится просто. Боже, я такой острой чувственности не испытывала, наверное, даже на заднем дворике ресторана.
Что за магнетизм такой?..
Я с увлечением принимаюсь есть попкорн, чтобы хоть как-то абстрагироваться от присутствия Максима Романовича так рядом. В происходящее на экране так и не получается вникнуть. Хорошо хоть пока только трейлеры идут.
Я не смотрю на мужчину рядом, но каким-то образом слишком хорошо его чувствую, да ещё настолько, что точно знаю, что он сейчас делает. Вот откидывается на спинку кресла, вот проверяет что-то в телефоне, вот отпивает из своего стакана, вот… Смотрит на меня. Да так, что жар мгновенно разливается по всей коже.
— Я читала рецензии на этот триллер, говорят, там непредсказуемая концовка, — спешу заговорить я, лишь бы хоть как-то перебороть это волнение.
Говорю, кстати, глядя перед собой, на экран. Причём говорю наугад — ничего я не читала и вообще не уверена, что попала в точку своим предположением.
Утешает только то, что Максиму Романовичу вряд ли понравилась бы полная банальщина. Да и фильм бы не был так на слуху, если сюжет совсем уж примитивен. Да и потом, непредсказуемость — понятие довольно относительное. В любом случае, кому-то так могло показаться, а я могла наткнуться именно на такое мнение.
— Не бойся, — с ласковой усмешкой отвечает Максим Романович. — Тебе понравится.
Вот сомневаюсь я, что он о фильме говорил. Ох уж эти его двусмысленные послания… Каждый раз будоражат кровь, как бы я ни старалась не обращать внимания.
К счастью, мне удаётся сохранить хотя бы внешнее спокойствие. Я даже отвечаю что-то нейтральное, у нас завязывается непринуждённый диалог о фильме. И даже когда Максим Романович слегка наклоняется ко мне, чтобы не повышать голос и не беспокоить сидящих рядом людей, я держусь невозмутимо. Вот только, когда говорю сама, не решаюсь ни на миллиметр придвинуться. Хорошо хоть у Максима Романовича слух довольно острый, а когда надо, мужчина склоняется сам.